Сон. Ему просто снится какой-то дурацкий сон.
Мартин знал это совершенно отчетливо. Иногда с ним бывало такое – неожиданно появлялось осознание того, что он спит, и от этого действие упорядочивалось и начинало походить на реальность. Вот и теперь его подсознание странным образом сплело между собой фигуры Императора, Гнусмана и еще каких-то совершенно незнакомых людей, причем овер-майор и он были карателями.
Бред.
И почему-то упорно ускользала точка входа, все те события, которые происходили на самом деле, а не были продолжением сна.
Горящий Изумрудный Рай. Штурмовик энергов. Ольга с сыном. Валлия, орбитальный мусорщик. Мертвый человек, лежащий в капсуле жизнеобеспечения, с дырой от выстрела лазерника в груди. Мартин вдруг вспомнил, что так и не смог заставить себя выстрелить в голову Уморышу Райлеру Павлевски.
Бред.
Незнакомая женщина в темном склепе. Пьянящее чувство полета, тут же сменяющееся отупляющим удовлетворением от ликвидации очередного человека-цели. Слово «л\'архаа», куда-то зовущее и приказывающее что-то сделать. Император, послушно кивающий возвышающемуся над ним Гнусману.
Самый заурядный бредовый сон. Вот только почему-то все никак не получается проснуться.
– Как ты, капитан?
Овер-майор. Что, интересно, Мартин должен ему на это ответить?
– Старший пилот, сэр, – поправляет он, и его опять накрывает чувство дежа-вю, чего-то уже пережитого и прошедшего. Звук резкий и непривычный. Странная деталь – почему-то Мартин не помнит своего голоса.
Внимательный взгляд Гнусмана в ответ. Забавно, серые глаза особиста на лице карателя просто идеально вписываются в образ. Этакий бронированный образец незыблемости устоев Империи.
И тем нелепее сидящий рядом бледный Император, со страхом прислушивающийся к их разговору.
– Ладно, капитан, с тобой попозже. У нас тут целый полковник давно хочет высказаться, не правда ли?
Опять широкая улыбка. Если не знать овер-майора, то ее можно вполне принять за дружелюбную и открытую.
Смутно знакомый человек дергается и нехотя переводит взгляд на особиста.