Главный рубильник. Расцвет и гибель информационных империй от радио до интернета

Пока Френдли, Смит и другие герои кабеля мужественно сражались за него, настоящий белый рыцарь оставался в Белом доме никем не замеченным — имеется в виду Клэй Уайтхед. Когда ему было 32 года, ему предложили возглавить новое Управление по телекоммуникационной политике, в котором, сотрудничая с теперь уже не такой враждебной Федеральной комиссией по связи, Уайтхед продолжил выступать с инициативами, чтобы избавить кабельное телевидение от оков.

Первой из таких инициатив стало создание Комитета по кабельному ТВ — правительственного органа, которому предстояло решать будущее кабельной отрасли. Что более неожиданно, взгляды администрации Никсона на кабель оказались в чем-то такими же идеалистичными, как и у Френдли и Ральфа Ли Смита. Для начала администрация хотела снять нормативные блоки, наложенные на новую отрасль. В то же время она предложила четко разделять владение кабельными линиями и власть над эфиром. Кабельный оператор мог получить контроль лишь над программами одного или двух каналов. Остальные отводились для общественного эфира, и их мог арендовать кто угодно. Эту схему администрация Никсона назвала своим «разделительным курсом» {297}.

Невозможно не восхищаться радикализмом этой стратегии Никсона. И в освобождении кабельной индустрии от географических ограничений, и в отказе давать власть над эфиром как самим операторам, так и федеральному правительству администрация Никсона проявила радикальные либертарианские идеи, которые трудно было ассоциировать с Белым домом, склонным шпионить за своими врагами. Нельзя вычислить это наверняка. Возможно, позиция Комитета на самом деле принадлежала Клэю Уайтхеду, который, поддерживая курс дерегулирования, был склонен рассматривать кабельных операторов и правительство как равные угрозы свободе слова. Эта бдительность по отношению к корпоративной власти также легла в основу его самой знаменитой инициативы — так называемой политики открытого неба, которая разрешала любой соответствующей компании запустить спутник. Этот технологический сдвиг откроет широкие перспективы не только для кабельного ТВ, но и, как мы увидим, для междугородней и международной телефонной связи [68].

И все же нельзя не заметить непосредственную и личную мотивацию президента Никсона выручить кабельную отрасль. Информационная атмосфера все сильнее нагнеталась его предполагаемыми врагами — сетями, сообщающими о войне во Вьетнаме и Уотергейте, — и он распознал в кабельном телевидении естественного хищника. Президент успел немало поразмышлять на тему того, как вывести из строя сети с их отделами новостей. От его неустанно работающего ума вряд ли могла укрыться логика такого решения — предоставить кабелю новые свободы. Итак, каким бы невероятным это ни казалось, именно президенту, известному своим недоброжелательным отношением к журналистам, мы отчасти обязаны одной из крупнейших либерализаций СМИ в послевоенный период и за развитие кабельной отрасли. А ведь его генеральному прокурору принадлежит скандально известное предупреждение в адрес редактора The Washington Post о том, что «она очень сильно пожалеет», если Роберт Вудворд и Карл Бернстайн не прекратят бурное расследование. По иронии судьбы, спустя семь месяцев после выхода так называемого отчета Уайтхеда, подготовленного Комитетом, Никсон ушел в отставку {298}.

Администрация поменялась, но курс остался прежним. Вплоть до 1980-х гг. правительства Форда, а затем и Картера продолжали то, что начал Никсон. Правило, обязывающее создавать местные программы, было заменено на гораздо менее обременительное условие выделения каналов «общественного доступа». В конце концов в качестве подачки вещательным сетям Белый дом также принял меры к тому, чтобы на кабельное телевидение распространялись авторские права. Таким образом, к концу 1970-х гг. кабельный эксперимент находился в самом разгаре. Однако вопрос о его исходе оставался открытым.

Глава 14 Разбитая Bell

Клэй Уайтхед, властитель телекоммуникаций при Никсоне, в 1974 г. стал первым правительственным чиновником, который открыто призывал положить конец монополии Bell. Всего лишь за месяц до отставки Никсона он заявил: «Если потенциальный монополист [AT&T] или общество не могут указать на особые соображения в сфере национальных интересов, которые бы оправдали монополию, она должна быть запрещена. Следует проследить за исполнением антимонопольного законодательства, чтобы в правовых механизмах не нашлось лазейки для тех, кто стремится избежать конкуренции» {299}.