Главный секрет

Наталья Анашкина Главный секрет

Часть первая. КЭТ

Глава 1

Переезд

Меня зовут Катарина Кларк.

Хотя близкие люди зовут меня просто Кэт. В детстве же я была исключительно "малышкой Кэтти". Так называла меня мама, а вслед за ней и все окружающие. Надо сказать, у меня было прекрасное детство. Самая лучшая часть из моей пока недолгой жизни. Сейчас мне шестнадцать. И до десяти лет мы жили в небольшой деревне вблизи озера Данмор, штат Вермонт. Если вы хотя бы раз были в Вермонте, то вам будет легко представить моё детство. Это леса, горы, потрясающие пейзажи и чистый воздух. Настоящий кусочек рая. Я не знаю, кто в здравом уме может оставить "Штат Зелёных гор", чтобы переехать в любой другой. Это всё равно, что променять волшебный мир на обычный.

Но, увы, однажды моя мама решила немедленно и безвозвратно переехать жить в Нью-Йорк. Это было так неожиданно, как гром среди ясного неба! Помню, как она зашла в дом, странно тихая и задумчивая. На улице шел дождь, и она промокла насквозь. Крупные капли падали с её одежды на пол, а по лицу с волос бежали настоящие ручейки. На какой-то миг мне даже показалось, что она плачет.

Мама прошла в гостиную и села в своё любимое кресло у камина.

– Мы должны уехать, – сказала она. Вот так, без всяких предисловий и даже приветствий.

– Куда? – не поняла я.

– Пока не знаю, – протянула она медленно, как будто находясь в каком-то трансе. Взгляд её был устремлен в одну точку, а лицо хмурое и сосредоточенное.

Я подошла к ней совсем близко, заглянула в глаза:

– Ма, ты шутишь, что ли? Зачем нам уезжать?

Я очень ждала, что мама улыбнется и скажет, что, конечно же, это шутка. Просто день выдался такой, что она очень устала, что ей хочется перемен и чего-то особенного. А потом предложит поехать куда-нибудь на каникулы. Не насовсем. Это было очень важно, что не насовсем! Но она не сказала. По её молчанию и по тому, как грустно она на меня посмотрела, я поняла, что вот сейчас, с этой минуты, уже никогда не будет так, как прежде.

В тот вечер я заперлась в своей комнате на втором этаже и решила, что не выйду, пока мама не изменит своего решения. Это был настоящий бунт "тихой" девочки, которой меня все считали, и какой я, в общем-то, была на самом деле.

Но мама так и не поднялась ко мне в комнату, не попыталась утешить и даже не позвала к ужину. Сон сморил меня измученную, в слезах и в обнимку с плюшевым мишкой Тедди.

Конечно, переехали мы не сразу. Сначала нужно было продать дом, собрать вещи, определиться с местом переезда…

Так потекли долгие-долгие и грустные для меня дни, большую часть которых я встречала или провожала слезами. Сердце моё и разум не могли смириться с предстоящей утратой. Дом был выставлен на продажу вместе с мебелью, поэтому я могла часами бродить по комнатам, прикасаясь к таким родным и любимым вещам, мысленно разговаривая с ними и прощаясь.

Пару раз я снова пыталась бунтовать, убегала к соседям, строила планы на долгий и полноценный побег. Конечно, не без участия Ханны.

Ханна была моей первой и самой лучшей подругой. Мы вместе росли и были просто неразлучны. Вместе ходили в школу, сидели за одной партой, вместе делали уроки и играли в свободное от учебы время. Большей выдумщицы и озорницы, чем Ханна Смит, я не встречала. Каждый раз, когда ей приходила в голову очередная идея, её глаза вспыхивали как две яркие лампочки, а звонкий голос начинал дрожать от волнения. И она начинала взахлеб рассказывать о том, какое "захватывающее приключение" она для нас придумала. Огненные кудряшки и веснушки на носу и щеках делали её похожей на солнышко. Рыжая и непоседливая, вот такой она была моя любимица Ханна. А теперь я теряла и её тоже, и это было невыносимо.

– Кэтти, ты не должна грустить, – однажды сказала мне подруга с серьезным видом.

– Почему это не должна? – возмутилась я. – Что за глупости, Ханна!

– Нет, правда! Ведь ты подумай, какое необыкновенное приключение ждет тебя впереди! Новый дом, новая школа, новые знакомые, да вся жизнь новая! Ты знаешь, я тебе даже немного завидую.

Я очень сильно обиделась на неё за эти слова.

Какие еще приключения? Как может она думать, что где-то мне может быть лучше и интереснее, чем дома!

Наверное, это была наша первая серьезная ссора с Ханной. Правда и последняя. Два дня я принципиально старалась не замечать её в школе и сторонилась в свободное от учебы время. Однако, учитывая, что и мама отныне перестала быть для меня другом, такое добровольное затворничество от всего мира очень скоро привело меня в еще большее уныние. Разумеется, с Ханной мы помирились, но думать как-то иначе относительно предстоящих перемен я так и не стала.

*******