Главный секрет первого года жизни

Острота слуха заметно улучшается в первые месяцы жизни «на воле». Новорожденные способны определить, откуда идет звук, — они реагируют на него поворотом головы. Низкочастотные или ритмичные звуки их успокаивают, а громкие, резкие, неожиданные или высокочастотные возбуждают, вызывают беспокойство и стресс.

Младенцы очень чувствительны к человеческой речи. И что самое удивительное, они предпочитают осмысленную, связную, организованную речь. На видеозаписях, фиксировавших первые дни жизни детей, видно, как они «откликаются» на речь взрослых, двигаясь в такт с ритмом произносимых слов.

Нравятся малышам и повторяющиеся звуки. Психологи провели такой эксперимент: новорожденным в возрасте двух-трех дней давали слушать записи слов с повторяющимися слогами (например, «му-ба-ба», «пе-на-на») и слов, в которых не было повторяющихся слогов. Пока малыши слушали записи, ученые наблюдали за активностью их мозга. И оказалось, что при прослушивании слов с повторяющимися слогами у всех детей активность головного мозга заметно возрастала, а когда слоги не повторялись, оставалась на прежнем уровне. Вероятно поэтому, какой бы язык мы ни взяли, самые первые, самые важные и родные слова — «мама», «папа», «баба» — состоят из повторяющихся слогов.

Понимаю, но молчу…

«Смотрит, как будто все понимает, только сказать не может…» — так часто говорят о маленьких детях. Ребенок действительно понимает нас задолго до того, как сам начинает говорить. Он считывает нашу интонацию, мимику, жесты. Он понимает смысл слов в конкретной ситуации. Например, мы сидим за столом и обращаемся к нему: «Открой рот!» — он знает, что мы имеем в виду, и открывает рот.

К 7–8 месяцам ребенок начинает совершать простые движения, услышав знакомые слова: на «ладушки» — хлопает в ладошки, на «до свидания» — машет ручкой. Если мы часто называем его по имени и при этом берем на руки или занимаемся с ним, он, услышав свое имя, поворачивает голову. В 9–10 месяцев он знает названия своих игрушек, понимает слово «дай» и может подать игрушку, если она находится в поле его досягаемости. К концу первого года по нашей просьбе он находит названную игрушку среди других предметов. А когда кроха делает свои первые шаги и мы подзываем его словами «Иди ко мне!», он идет. К году малыш знает слова, означающие простые действия: пить, есть, лежать, ходить. Так постепенно выстраиваются связи между значимыми для него предметами, явлениями, людьми и словами, которые их обозначают.

Он понимает слово «нельзя», если взрослые, останавливая его или что-то запрещая, произносят это слово с соответствующей строгой интонацией. Например, малыш тянется к чему-то острому, а мама останавливает его и строго говорит: «Не трогай, поранишься!» Иначе говоря, с помощью речи, которая интонационно окрашена и сопровождается соответствующим выражением лица, мы начинаем воздействовать на поведение ребенка.

Пассивная речь, то есть понимание обращенных к младенцу слов взрослого, — один из важных показателей речевого развития. Количество слов, которые ребенок понимает, значительно превосходит количество тех, что он может произнести, и у некоторых детей период развития пассивной речи затягивается. Такие «молчуны» могут до двух лет не произнести ни слова, или лепетать что-то невнятное, или объясняться с помощью жестов. При этом они прекрасно понимают все, что им говорят взрослые, и точно выполняют их просьбы.

Обычно у таких детей переход от пассивной речи к активной происходит внезапно: еще вчера малыш молчал, а сегодня уже изумляет нас связной речью с развернутыми предложениями. Он долго копил свой «капитал», а потом все сразу пустил в оборот. Теперь его богатый словарный запас переходит из пассива в актив — ребенка как будто прорвало. Часто дети, упорно молчавшие до двух лет, в три года догоняют и даже перегоняют в речевом развитии тех, кто произнес свои первые слова уже в девять месяцев.

И подражаю!

Любопытное наблюдение сделал американец Генри Траби, работавший в Стокгольме в составе международной исследовательской группы. Он изучал детские крики, используя новейшие акустические изобретения. Один из приборов фиксировал звук с частотой четыре тысячи колебаний в секунду. Спектрограф воспроизводил сложные детальные звуковые портреты, «криптограммы», которые оказались абсолютно уникальными — как отпечатки пальцев.

С помощью этого метода и рентгеновских киносъемок Траби установил, что младенец в матке не только слышит, но, очевидно, «изучает» речь и «практикует» движения голосового аппарата, которые сразу после рождения использует для крика. Он пытается имитировать произносимые мамой звуки, ее интонации, ритмы, акценты. Он как будто берет у нее звуковые уроки!