Главный свидетель

– Нет, это проверка вашей реакции. Стонать начнете и жаловаться или орать и врать, требуя немедленной справедливости. Ни то и ни другое, – значит, жить будете, как выражаются остряки хирурги. Раз хватает сил на юмор, наше дело пойдет. Ну хорошо, а теперь слушайте меня внимательно, поскольку я не знаю, сколько у нас с вами будет времени на все разговоры. Не знаю также, готовы ли вы сами к тому, что хочет предложить вам Лидия Валентиновна Поспеловская, которая, собственно, и наняла меня для вашей защиты. И наконец, у меня нет пока никаких твердых доказательств вашей невиновности, кроме эмоциональных, но, повторяю, голословных заявлений указанной дамы. Впрочем, уезжая сюда, к вам, я дал указание своим друзьям-коллегам из одного частного разыскного бюро проверить кое-какие факты, сам смотрел ваше дело, беседовал с судьей. Некоторые соображения у меня сложились, но, естественно, без вашей заинтересованной помощи я ничего сделать не смогу. Готовы сотрудничать? Тогда давайте начнем без всяких предисловий.

– Но я должен задать вам, Юрий Петрович, несколько вопросов, которые для меня являются главными. А уже потом скажу о своем окончательном решении. Я могу начать спрашивать?

– Валяйте! Все, что знаю, ваше.

– Отлично. Лида сама к вам пришла или ее кто-то заставил?

– Я беседовал и с ней, и с ее отцом. Идея приглашения адвоката, как мне показалось, была явно не его, но он, в общем, охотно поддержал инициативу дочери.

– А… остальные? Они как отнеслись к этой «инициативе»? – Он опять насмешливо сморщил нос.

– Понятия не имею. Больше я ни с кем не встречался. А что, для вас это важно?

– Я бы хотел, к примеру, знать, что думают на сей счет мой двоюродный братец, его дядя… Эти люди, надеюсь, вам известны?

– Зря надеетесь, нет. Но не исключаю, что они уже могли стать известными моим коллегам, о коих я упоминал. Попозже я свяжусь с Москвой и постараюсь выяснить новости. Из рассказа же Лидии Валентиновны знаю лишь то, что Григорий Носов просто исчез, растворился, так сказать, в пространстве, и брошенная им женщина, родившая прелестного мальчика Васю, названного в честь дедушки по отцовской линии, не видела несостоявшегося своего мужа около двух лет. О чем и не жалеет. Именно это она и просила передать вам. Сразу по приезде. До того, как мы займемся текущими делами.

Репин помолчал, глядя на лежащие на коленях свои кулаки, а потом сказал:

– А… Валентин Васильевич, он как? В смысле, – чего говорил?

– Сказал, что заплатит за вашу свободу любые деньги. Ну то есть поможет дочери заплатить недостающую сумму. К сожалению, защита, при которой адвокат вынужден вести собственное расследование, что нашим законом ему категорически противопоказано, в денежном отношении стоит дороже обычного выступления в судебном заседании, где все факты изложены недвусмысленно и достоверно.

– И дорого?

– Полагаю, у Лидии Валентиновны скоро появится возможность ответить вам лично на этот вопрос.

– А про… про Юлию Марковну вам тоже ничего не известно?

– Ну почему же! Кое-что Лидия мне успела рассказать. И о ней, и о Григории. Да и о вас тоже. Мне показалось, что она очень к вам неравнодушна. Любит или нет – это уже не в моей компетенции адвоката, я предпочитаю оперировать точными фактами. Дело в том, что раньше я работал следователем в Генеральной прокуратуре и остро ощущаю весомость факта, понимаете? Так что, возможно, и любит. А касаемо Юлии Марковны отвечу так: она уже находится в нашей разработке. Время покажет. Еще вопросы?

– Она вам что, и про нас говорила? – настороженно спросил Андрей.

– Слушайте, Андрей Петрович, разве вам мало того, что я уже сказал? Да, она призналась, что однажды в весьма острой для нее ситуации вы нашли способ успокоить ее. Не дать совершить нечто непоправимое. А способ, – Юрий слегка улыбнулся, чтоб не обидеть случайно, – скажем прямо, традиционный, хотя, возможно, в определенных ситуациях и оригинальный. Я нормальный мужик. Лидия Валентиновна выглядит весьма и весьма. И я вас прекрасно понимаю. Но, может быть, перейдем наконец к делу? Или у вас остались еще какие-то сомнения?

– Давайте. Теперь я готов ответить на ваши вопросы.

– Поехали. Я буду записывать и в протокол, и – параллельно – на магнитофон. Не возражаете?

– Я же сказал. На любые вопросы и любым способом. А она хорошо выглядит?

– Во! – Гордеев с деловым видом показал ему большой палец. – Вопрос первый: кто убил Осинцеву?

– Гриша.

– За что?

– Это была инициатива, как вы выражаетесь, его отца Ильи Андреевича и… Меня, кстати, назвали в честь нашего любимого деда, вот так!

– Вы сказали – и?

– И Юлии Марковны, естественно.

– Почему – естественно?

– Да потому, что с уходом из семьи Валентина Васильевича рушилась их знаменитая триада, которой они чрезвычайно гордились: мэрия – архитектурная мастерская – строительная контора. Кто им обеспечил бы следующие миллионные заказы, если бы он ушел и из мэрии, и из семьи?