Главный свидетель

Дело в том, что если бы они просто нашли тайник в диване, приподняв верхнюю часть и увидев «калашников», это одна сторона проблемы. Но вскрывать тайник такого рода, где могут быть не только предметы, представляющие для следствия определенный интерес, но и возможные ловушки, без свидетелей не хотелось. Да и было бы просто неправильно истолковано законом впоследствии. Поди доказывай, что, к примеру, то же самое оружие, если оно там спрятано, заложено именно хозяином квартиры, а не тобой – в порядке провокации! Но тогда возникает и новая проблема: а кто тебе вообще разрешал лезть в чужое жилье? У тебя на руках ордер? С какой стати ты здесь оказался? Где тот стимул, который подвиг тебя без разрешения соответствующих органов проводить обыск в чужом жилье?

Ну если стимул все-таки еще как-то можно объяснить, то отсутствие ордера, иначе говоря, постановления, подписанного должностным судебным представителем либо прокурором, не объяснить ничем. Его у тебя нет и, возможно, не предвидится.

Так что же делать? Вскрыть, чтобы просто посмотреть? Или оставить все как есть и докладывать о своем открытии начальству?

Долго смотрели друг на друга Самохин с Агеевым, пока наконец Коля не тронул словно замороженного Филю за рукав и не сказал:

– Я думаю, извини, что надо бы позвонить. Ты – старший в операции, тебе и труба в руку. Валяй, Филя.

Заполошный телефонный звонок Дениса Андреевича поставил Вячеслава Ивановича Грязнова действительно в двусмысленное положение.

– Дядь Слав, что делать? Ребята-то ведь абсолютно правы! Своими неавторизованными действиями мы можем в самом деле провалить всю операцию!

– Так! Первое: спокойно и говори по существу…

Денис и рассказал, что откопали в тайной квартире Носова-младшего Агеев с Самохиным, проводя там несанкционированный обыск.

– Они на связи? – спросил Грязнов-старший, дослушав.

– Они в квартире. Но ничего там не трогают и никаких дальнейших шагов не предпринимают. Двери, естественно, вскрыли – обе сейфовые, по спецзаказу. И свет вырубили. На всякий случай. От сюрпризов.

– Пусть пока посидят. До моей команды. И носа не кажут. А я буду советоваться. Ну, племяш, чтоб вас всех! Ей-богу!..

Грязнов тут же перезвонил Турецкому:

– Саня, возник небольшой проблемный вопросец. Ты как?

– Если моему другу не с кем выпить, я, пожалуй, смогу соответствовать. Но позже…

– Ты почти рядом с идеей. Но проблема в ином. Я слышал, что наш Костя днями решил тебе поручить одно расследование, связанное с Юркиным делом. Ну и с моими архаровцами. У тебя оно, кажется, сильного возражения не вызвало? Или я не прав?

– Славка, не темни, чего надо-то?

– Да вот, понимаешь… по одному фигуранту неожиданно открылось кое-что.

– Это кто ж таков будет?

– Носов-младший. Ребята отыскали его тайный схрон. Ну и влезли без спросу, а там… Словом, ты понимаешь, санкция необходима.

– На взлом? Но, по-моему, твои орлы никогда особо не нуждались ни в каких санкциях. С чего это они вдруг?

– А в этот раз застеснялись. Вдруг, говорят, там оружие незарегистрированное обнаружится? Или чего похлеще? Задумались. Мне перезвонили… Так что у тебя с делом-то? Взвалил уж? Или чего-то ждешь?

– Вот именно: чего-то жду. Постановления… А у них там не туфта, случаем?

– Для того и позвонил. Если туфта – никакой санкции не нужно. А вдруг нет? Что тогда? Как приобщать станешь? На основании чего? Я ж всегда и, главное, в первую очередь о своем друге помню. О тебе, Саня, то есть. Цени.

– Ну и блин! К Косте, что ль, заглянуть?

– Во-во, думаю, самое время.

– А ты-то чего? Стесняешься?

– Саня, да я сейчас же лучших своих специалистов отряжу, ты только прикажи! Понимаешь, какая глупая ситуация наклюнулась… Лезть туда вроде бы рано, но уже завтра, если куда-то что-то просочится нечаянно, будет уже поздно. Революционная ситуация! Сегодня – так, а завтра – соответственно этак. Ильич тебе, Саня, кланялся.

– Ладно, не уходи. Я перезвоню. Слушай, Грязнов, а они там, часом, не шумят?

– Что ты? Тихо сидят, как мыши. Подпол, понимаешь, нашли, а не лезут. Стимул, мол, есть, а вот с указанием пока туго. Вот я и подумал, что мы вечно опаздываем исключительно по собственной инициативе. Теперь вот, к примеру, ожидать будем. У моря погоды. А тут прилив начнется и утопит, к едрене фене, все вещдоки. Верно? Сколько раз мы такое проходили с тобой, Саня? Не припомнишь?

– Нет, Грязнов, ты гусь! Стимул у него, вишь, появился… А стимул, между прочим, господин генерал, это палка такая, заостренная, которой слона в задницу колют, чтоб бежал быстрей!

– Положим, не в задницу, а в ухо, – поправил Грязнов. – А может, и в задницу… Но нам-то с тобой какая разница? Главное, чтоб дело двигалось! Словом, ты думай, ты у нас самый умный, а я пока дам команду своим собрать бригаду, эксперта там, того-другого, надо же будет, как я понимаю, понятых тоже обеспечить… А то, пожалуй, и сам тебе помогу. В первый раз, что ли?

– Точно – гусь! – захохотал Турецкий. – Ладно, сиди жди, я тебе от Кости и перезвоню.

Глава двенадцатая ОТКРЫТИЯ

Меркулов неожиданно уперся: