Главный свидетель

Может, кто-то и звонил из управы, а может, Алевтина что-то забыла, перепутала – теперь не суть важно. Да и большого значения не имело. Скорее всего, все же звонок был, потому что, когда явился Кирьяк, начальница ДЭЗа знала, о чем пойдет речь. Да, имелось в доме на Тихвинской пустующее помещение на первом этаже во втором подъезде. Почему приписано к нежилому фонду? Да потому, наверное, что туалет там испорчен, отключен, а без него не положено. Свет есть, вода есть, а вот туалета, извините, нету. Те, кто арендовал это помещение раньше, как-то договаривались с соседями – их дела, ни ЖЭК, ни ДЭЗ не вмешивались. Получали свои деньги за аренду и помалкивали. Но делились, не без этого. С начальством, разумеется.

Сейчас жилье даже такого рода на доллары идет, особенно тут, рядом с центром. Соответственно и процент больше. Понятное дело…

Словом, явился этот Кирьяк и привел с собой человека, который и считался съемщиком помещения. Он должен был произвести ремонт за свой счет, оборудовать помещение временным, так называемым биотуалетом, исправно платить в ДЭЗ и все расчеты производить лично с Алевтиной Николаевной. Говорил Кирьяк, а этот Говорыкин все только кивал и помалкивал. Посмеивался еще почему-то. Но из этого начальница сделала вывод, что главный здесь все-таки этот Захар Захарович, хотя он и казался сморчком по сравнению со своим спутником. Потому и номер телефона его записала – мало ли, какой случай может выпасть. Ревизия там, еще какая-нибудь пакость нагрянет. Вот и шло все тихо и спокойно, ко всеобщему удовольствию.

На вопрос Вячеслава Ивановича, сколько стоила эта квартира, Алевтина долго мялась, не решаясь сказать правду, но под его жестким взглядом все-таки созналась:

– Сразу восемьдесят тысяч долларов, которые полностью и ушли в управу, а помесячно квартплата за все про все составляла пятьсот.

Спрашивать, сколько оставляла себе, Грязнов не стал, не его это забота, пусть разбираются те, кому придется заниматься этим делом.

– Вы там бывали, в том помещении? За порядком-то хоть следили?

– А как же! Там всегда тихо было. И ремонт они сделали. Специальная бригада рабочих трудилась, этих, из Азии. Чего-то там нужное внутри выкладывали. Но мы особо-то не интересовались, главное, чтоб было без скандалов и остальным жильцам в доме не мешали. А когда они там снаружи еще захотели под эркером немного себе отгородить, так этот вопрос уж в самой управе решали. Нам-то чего вмешиваться.

– А кто там жил, известно? Что за офис? Какая контора?

– Не наше это дело, – упрямо повторяла без конца Алевтина Николаевна. – Мы, извините, и не совались.

– А могли бы… – тяжко вздохнул Грязнов. – Мы вот сунулись и обнаружили там целый склад оружия. Бандиты у вас, оказывается, проживали, госпожа начальница, – едко заметил Грязнов. – Но вам откуда же об этом знать? Хотя за дом отвечаете в первую очередь лично вы… Пусть теперь этим вопросом занимается ваше начальство, которому вы платили за то, чтоб самой ни о чем не знать. Ладно, суд во всем разберется. Пока на этом закончим. Прочитайте и распишитесь на каждом листе, что записано с ваших слов правильно… Возможно, вас вызовут, чтобы составить фоторобот этого Говорыкина. Расскажете, как он выглядел, во что был тогда одет и прочее.

– Это ж когда было! – почти взмолилась Алевтина. – Боюсь, что и не вспомню…

– Придется постараться, – возразил Грязнов. – И вообще, сидите на своем рабочем месте, чтоб вас легко было найти. Это в ваших собственных, между прочим, интересах.

Пока Алевтина внимательно читала и подписывала каждую страницу протокола – а Денис писал пространно, – у него тоже возник свой вопрос к начальнице.

– Скажите-ка вот что, вы обмолвились о том, что Кирьяк выглядел сморчком по сравнению с тем Говорыкиным, да? Почему? Откуда такой вывод?

– Ну… Захар Захарыча вы ж сами… видели. А тот – нет. Здоровенный такой был, ну вот как ваши… которые привели…

– Рослый? Крупный? А возраст?

– Ну не помню, по-моему, по паспорту…

– Вы, конечно, видели его паспорт?

– А как же! На него ж и оформляли. Тридцать два года ему было, этому Говорыкину.

– А если фотографию его показать, узнали бы?

– Думаю, что да, – подумав, сказала Алевтина Николаевна.

Денис быстро взглянул на дядьку, тот усмехнулся, поиграл густыми бровями и сказал:

– А что, вполне может быть. Попробуй!

Денис пулей вылетел из кабинета. Алевтина даже испугалась – теперь уже по привычке, которая будет ее мучить очень долго.

Глава тринадцатая ПРОКОЛЫ

Под вечер Филипп скинул Юлии на мобильник короткую фразу: «Позвони. Ф.». Звонок от нее раздался полчаса спустя.

– Слушай, ты что такой непоседливый? Мы ж сегодня виделись!

– Так то было когда? Утром. А сейчас что? Вечер.

– Значит, ты хочешь сообщить, что соскучился?

– Никак нет. Просто меняются некоторые обстоятельства. Нужно срочно встретиться. Тебя там никто не пасет?

– В каком смысле? Я что, корова, что ли? Чего говоришь? Я ж и обидеться могу!

– Ха-ха! – успокоил он. – Это термин такой профессиональный – когда за тобой следят.