Главный врач

Наталья рассмеялась. Хотя что тут смешного? Откуда Лине знать, что такое гужевой транспорт? Да она, может быть, в жизни своей не видела лошади в упряжке. У ее отца - "Волга". Она сама рассказывала, что еще на втором курсе получила водительские права и не раз садилась за руль.

- Ты знаешь, что такое хомут? - спросила Наталья.

- Хомут? - переспросила Лина. - Ну это что-то такое... Говорят же: надеть на себя хомут.

Наталья покачала головой.

Собрались, вышли во двор. Наталья попросила Макарыча (так звали конюха), чтобы запряг лошадь. Когда Макарыч вывел лошадь из конюшни и стал надевать на нее хомут, она сказала Лине:

- Вот это называется хомутом, а эти петли - гужами. Отсюда - "гужевой транспорт". Поняла?

- Поняла, - засмеялась теперь и Лина.

- Что поняла-то?

- Что человечество идет вперед и начисто забывает то, с чего все начиналось. Не все, конечно, человечество, а его отдельные представители.

Приехали в Петришково, когда на месте были Федор Тарасович и акушерка Завойкова.

Лещинский встретил приезжих настороженно. Сказал, что Лариса ведет прием, а сам он к их услугам. Приезд врачей на ФАП пусть не прямо, но каким-то образом был, конечно, связан с его жалобой. Наталья попыталась снять напряжение:

- Федор Тарасович, у нас новый врач. Знакомьтесь: акушер-гинеколог Ангелина Степановна Мезенцева. Вот ввожу ее в курс дела.

- Вводите, - хмуро обронил Лещинский.

- Что это вы не в духе?

- У меня уже были главный врач района и его заместительница. Они все проверили.

Не получалось так, как было задумано, как хотела Наталья - чтобы по-доброму. Чувствительная, однако, натура у заведующего ФАПом. Ну да пусть злится. Пусть даже пишет новую жалобу.

- Проверили, говорите? А у меня вот есть сомнения. С чего это вдруг с приездом помощницы дела у вас пошли хуже, чем прежде? Что-то тут не так.

- Проверяйте...

Все, как и думала Наталья, оказалось проще простого: увеличилась численность не больных, а впервые выявленных хронических заболеваний. Чтобы уличить Ларису в недобросовестности, Лещинский не побоялся ухудшения общих показателей.

- Федор Тарасович, - обратилась к нему Титова, - чем вы объясните, что у вас по отчету одно, а в действительности другое?

- Не может быть, - не согласился Лещинский.

- Проверьте, пожалуйста, сами. Я выписала на отдельный лист фамилии всех женщин, у которых заболевание вы выявили впервые. Найдите хоть одну фамилию, которую вы записали бы раньше.

Лещинский надел очки и принялся сверять список, составленный Титовой, со своим журналом.

- Ну как? - спросила Титова Лещинского после того, как он снял очки и закрыл журнал.

- Ошибка вышла.

- А вы знаете, как это сейчас называется?

Лещинский молча посапывал, ожидая, что скажет Титова. Она выждала некоторое время и сама ответила:

- Искажением отчетности. Будем считать, что это вы сделали неумышленно. Но в своей жалобе на Завойкову вы должны снять свое обвинение в ее недобросовестности. И письменно это напишите сейчас.

- Но Иван Валерьянович проверял.

- Не будем сейчас ссылаться на Ивана Валерьяновича. Вы его, как видите, подвели.

- А если я не напишу?

- Что не напишете?

- Что вы сказали.

- Об ошибочном обвинении Завойковой?

- Да.

- Ну тогда, - растянула Титова, - придется привлекать вас к ответственности по закону. Вы знаете, как сейчас строго спрашивают за приписки?

- Так я ж ничего не приписал.

- Искажение отчетности - это та же приписка.

У Лещинского на лбу выступили капельки пота. Он достал ученическую тетрадку и приготовился вырвать из нее лист бумаги. Титова положила руку на тетрадку и сказала:

- Вы знаете, о чем я подумала. Давайте проверим и остальную часть вашей жалобы.

- Вы что, не верите мне?

- Этого я не утверждала, но проверить надо. Согласитесь, если бы о вас такое написали, что бы вы сказали? Возмутились бы и потребовали проверки. А почему Завойкова не может потребовать?

- Вы, значит, все-таки мне не верите. А у меня стаж уже тридцать лет.

- Опять мы начинаем переливать из пустого в порожнее.

- А как вы это проверите?

- Спросим соседей, как ведет себя Завойкова. Съездим в воинскую часть, там поинтересуемся.

- И вам там сразу все выложат на тарелочку?

- Поговорим с заместителем командира по политчасти. Навета на честных офицеров он не допустит.

- Я написал то, что видел.

- Ну что ж, проверим. Но, Федор Тарасович, хочу вас предупредить. Если ваша писанина и на этот раз окажется клеветой, подам на вас в суд. И сраму тогда не оберетесь. Все люди будут сторониться вас.

- Проверяйте, - со злостью ответил Лещинский.

Титова с Мезенцевой зашли в кабинет, в котором вела прием женщин Завойкова. По ее заплаканным глазам видно было, что она слышала этот неприятный для нее разговор. Сделав над собою усилие, Лариса поспешно вытерла платочком глаза и первая поздоровалась с Титовой и Мезенцевой.

- Чем мы так расстроились? - поинтересовалась Наталья. Сделав вид, что не понимает истинной причины огорчения Завойковой, спросила: - Не все получается? Так это дело наживное.

- Да ничего. Все вроде бы в порядке, - начала успокаиваться Лариса.