Главный врач

Свернули на едва заметную тропинку и немного углубились в лес. Иван Валерьянович заглушил мотор и вышел из машины. Огляделся. Лесная жизнь текла своим чередом.

Корзун только краем сознания отмечал это, а сам между тем мучительно раздумывал о другом: как и чем расположить к себе Галину? На свое личное обаяние он не рассчитывал. Оно, знал, действует не на всех, так сказать, избирательно. На таких, как Галина, его власть не распространяется. Что ж тогда? Не просто интересной беседой. Она только-только закончила медицинское училище. Значит, скорее всего подумывает об институте. Почти все медицинские сестры мечтают стать врачами. Сказать, что у него, Корзуна, есть влиятельные знакомые, которые могли бы помочь? Вряд ли она поверит. Сейчас с этим очень строго. А вот выхлопотать ей направление на учебу от местного совхоза - это вполне реальная вещь.

- Когда вы выехали из Поречья? - спросил Корзун.

- В одиннадцать.

- А сейчас который час?

- Десять минут седьмого, - взглянув на часы, ответила Галина.

- Значит, почти семь часов, как вы ничего не ели? Я тут кое что захватил. - Корзун достал из багажника домашнюю сетку со свертками и огляделся. Неподалеку возвышался торчавший над травою плоский, с каплями смолы еловый пень. Отнес сетку к нему. - Жизнь сейчас настолько ускорила свой бег, - говорил, раскладывая припасы, - что мы едва успеваем сделать главное. Работа, работа, работа. Надо же когда-нибудь и отдохнуть, раскрепоститься. Мы слишком связываем себя разными условностями. Это можно, другое - нельзя. Почему нам не жить так, как хочется?

- Что вы такое говорите, Иван Валерьянович? - возразила Галина. - Если бы мы стали жить так, как хочется, что бы из этого вышло? Да и выходит. Вы же знаете нашего Царя?

- Какого царя? - не понял Корзун.

- В Поречье живет Царь. Фамилия такая. Пропащий человек, алкоголик. Он любит говорит: "Жить иначе не желаю". А за ним и другие. Раскрепощают себя.

У Корзуна досадливо вытянулся хоботок. Наивная все-таки эта Чередович. Ей намекаешь на маленькие радости, от которых мы часто во вред себе отказываемся, а она - об алкоголизме. Отказываемся потому, что вбили себе в голову: так поступать нельзя. Впрочем, все это высокие материи.

- Давайте лучше перекусим. А чтобы кусок не застревал в горле, мы его немного промочим, - сказал Корзун, разливая по складным стаканчикам коньяк.

- Я не пью, - отказалась Галина.

- Как это?

- Просто так. Не пью, и все.

- Что же тогда делать? Выливать добро на землю?

- Сами пейте.

Корзун предвидел такую ситуацию и потому не случайно захватил с собою бутылку шампанского.

- Ладно, не хотите коньяку - выпейте дамского напитка. - Он выплеснул коньяк, но не весь. Треть стаканчика оставил. Долил в два приема шампанским. - За ваши успехи!

Галина не очень охотно, но все-таки взяла стаканчик с пенившейся, слегка желтоватой жидкостью. Подержала в руке, словно все еще раздумывала: пить или не пить. Наконец отпила глоток и скривилась:

- А почему оно горькое?

- Шампанское как шампанское. Марочное, выдержанное. Потому и горчит.

Кажется, хитрость прошла. Выпила. Корзун открыл коробку конфет, положил перед Галиной.

- Давайте сразу еще по одной и будем закусывать. - Не ожидая согласия, Корзун опять налил коньяку себе и Галине. Потом, словно спохватившись, выплеснул часть коньяку за плечо и долил шампанским. - Извините, забыл.

- Я больше не могу, - сказала Галина.

- Последняя. Видите, даже бутылки закрываю и прячу в багажник.

- Я никогда столько не пила.

- Два наперстка. Было о чем говорить.

Галина через силу выпила.

- Может, еще по одной? Бог троицу любит.

- Нет, не уговаривайте. Больше не буду.

Корзун не стал настаивать. Нарезал тоненькими ломтиками колбасу, сыр, пододвинул все это ближе к Галине и сказал:

- Подкрепляйтесь. Небось проголодались? Не мудрено, целый день не есть. Вот что, Галя, можно я буду обращаться к вам на "ты"?

- Пожалуйста.

- Так вот. Я подумал: почему бы тебе не поступить в мединститут? Ты же не собираешься всю жизнь работать медсестрой?

- Там ведь конкурс, - вздохнула Галина.

- Я хорошо знаком с директором вашего совхоза. Виктор Сильвестрович мне кое-чем обязан. Я договорюсь с ним, чтоб тебе дали от совхоза направление на учебу в мединститут. Ты кем бы хотела быть: терапевтом, хирургом, педиатром?

- Моя мечта стать детским врачом. Я так люблю детей.

Корзун, чтобы придать разговору деловой тон, добавил:

- Только ты же знаешь: нужно твое согласие вернуться в тот совхоз, который тебя направил на учебу. Вернуться, когда закончишь институт.

- Я бы, конечно, согласилась. Но почему именно мне должны дать направление? Марина, например, училась лучше, чем я.

- Разговор идет не о Марине. Ты что, не хочешь, чтоб тебя послали на учебу?

- Я бы очень хотела. Только...

- Что "только"?

- Как я вас отблагодарю?

- Не надо меня благодарить. Разве не бывает, что вдруг захочется помочь человеку? Когда я увидел тебя на собрании, я сразу почувствовал симпатию к тебе. Вот, думаю, та девушка, для которой я сделал бы все на свете.

- Ой, - засмеялась Галина, - у меня закружилась голова.