Главред: назад в СССР 3 (СИ)

В идеале, конечно, задуманный мной клуб должен вырасти во что-то более серьезное — чтобы люди сами тянулись, не боялись высказываться. А власть предержащие чтобы могли достойно ответить, не закручивая по привычке гайки. Вот только для начала мне нужно доказать эффективность самой идеи. Вот я и столкну лбами не только рассудительных людей, но и фанатиков c обеих сторон. Впрочем, эти все-таки больше для накала страстей нужны. А для последовательного отстаивания официальной позиции потребуются люди посерьезнее. И вот тут мне надо хорошенько подумать, кого я смогу бросить на амбразуру. В идеале — каждому спикеру свои оппоненты. Старушке Кандибобер — физики или те же ликвидаторы. Священнику — все же кто-то из райкома, спор-то больше идейный. А вот c Константином Филипповичем подискутировать может Сашка Леутин как представитель новой культуры. И еще, пожалуй, Василий Котиков, комсомольский поэт.

И это самое главное… То, o чем я пока не озвучил вслух моим первым ласточкам. Если предстоящее собрание пройдет как задумано, не превратившись в балаган, я опубликую на каждую тему по две противоположные точки зрения. А читатели будут голосовать, чтобы в следующих номерах все могли отследить, чья точка зрения популярнее. Даже не так — скорее кто свой взгляд, пусть даже радикальный, отстаивает лучше своего оппонента.

Даже дух захватывает, как представлю все эти жаркие баталии!

— Мне понравилось, — когда священник c бабушкой-экоактивисткой ушли, Котенок решил подвести итог. — Но вы правы, маловат масштаб. Нужны еще люди. Как c моей стороны, так и c вашей.

— Рад, что на уровне конструктива мы c вами мыслим одинаково, — кивнул я. — Кого можете порекомендовать?

— Я подумаю, — сказал Котенок и, глядя мне прямо в глаза, похлопал указательным пальцем себе по уху. — И над правилами, и над кандидатурами. До послезавтра, Евгений Семенович.

Он вышел, a я остановился в растерянности. Интересно, он знал, что идет прослушка, или догадался? В любом случае дело обещает быть интересным!

Глава 10

Ужин у нас, как всегда, состоялся поздно — что я, что Аглая работали в стиле «до упора». И не потому, что нас заставляли или мы не справлялись, a по очень простой причине: оба любили то, чем занимались. Как в одной хорошей книжке, где понедельник начинался в субботу. Другой вопрос, что полноценную семью так не построишь, и придется нам c товарищем Ямпольской, как я порой в шутку называл свою девушку, эту проблему решать. Ведь когда дети видят родителей в основном перед сном, это не добавляет им счастья.

Увы, после распада Союза, когда большинству людей пришлось не жить, a выживать, это стало в порядке вещей. В среднестатистических семьях, не относящихся к новым буржуа, работали все взрослые, кто хоть как-то держался на ногах: не только мамы c папами, но и дедушки c бабушками — кто полы мыл, a кто школы по ночам стерег. В моей прошлой жизни, например, так и было. А еще нас кормил огород в черте города, который по поздней советской традиции назывался «фазендой». Это нерусское слово вошло в обиход в конце восемьдесят восьмого, когда на отечественном ТВ начали крутить первую в нашей современной культуре «мыльную оперу». Да-да, ту самую «Рабыню Изауру», которую смотрели и мы c Тайкой. Помню, я еще наивно считал, что «рабыня» — это национальность. Чернокожие борцы за свободу и равноправие меня бы не поняли…

Наша «фазенда» представляла собой стандартные шесть соток c простеньким домиком. Уже потом папа расширил территорию до десяти соток, выкупив соседний огород, a в девяностые занялся не только грядками, но и животноводством. Разводил кроликов. Эти милые ушастые зверьки давали нам не только ценный мех, из которого Тайке пошили шубу, но и по три-четыре килограмма диетического, легко усвояемого… Мне, правда, об этом не рассказывали, щадя мою детскую психику. У меня ведь жили двое ушастиков — Петька и Чуська. Разве мог я тогда допустить хоть мысль, что мы их едим? Только потом я узнал, что кролики нас буквально спасли в голодные годы. А когда их кто-то украл c дачи, папу чуть было не разбил инфаркт.

Вот поэтому мне кровь из носу нужно осуществить задуманное и создать свой холдинг. Если история продолжит свой неумолимый ход, несмотря на все мои попытки ee изменить, я хочу, чтобы мои дети видели хотя бы маму, пока папа работает. А может, мои идеи всколыхнут не только Андроповск-Любгород, но и страну… И все пойдет по-другому. Кто знает.

— Как прошла встреча? — спросила Аглая, имея в виду первое заседание моего пока что «потешного» дискуссионного клуба.

— Ты знаешь, я осознал всю глубину выражения «разделяй и властвуй», — ответил я, накручивая на вилку вермишель c благоухающей томатной пастой. — Никто никого слушать не хочет, спорят и огрызаются, a ты сидишь над ними всеми и…

— Властвуешь, — кивнула девушка.