Главред: Назад в СССР. Книга 2

– Доброе утро, товарищи! – начал гость из Калинина. – С кем-то мы знакомы, с другими нет, а потому представлюсь. Меня зовут Богдан Серафимович Хватов, и с сегодняшнего дня я временно исполняю обязанности редактора «Андроповских известий». Ах да, еще и ответственного секретаря… Совсем забыл, что у вас тут такой бардак.

По комнате пролетел шепоток, но седовласый снова заговорил, и сотрудники газеты затихли.

– Евгений Семенович, попрошу вас доложить о планах на новый номер и готовности материалов. – Хватов посмотрел на меня. – Я наслышан, что вы делаете запас, и весьма признателен вам за это. Итак?

– В запасе редколлегии имеются материалы из цикла «Человек труда», – я встал и принялся рассказывать, чувствуя, как каждый в ленинской комнате впился в меня взглядом. – Корреспондент Зоя Шабанова готовит материал… – я вовремя сообразил, что Хватову не стоит знать о музыкантах, – готовит материал о молодежной культуре. Как раз с привязкой к дню рождения комсомольской организации.

– Это похвально, – кивнул Богдан Серафимович. – Что еще?

– Еще специальный корреспондент София Кантор участвовала в расследовании ОБХСС, на эту тему ею пишется статья, – добавил я, посмотрев краем глаза на девушку.

А дальше произошло то, чего не ожидал никто в этом помещении. Соня решительно встала и задала вопрос, ее тонкий, но сильный голос проникал в самую душу:

– Скажите, Богдан Серафимович, а по какой причине от нас уходит Евгений Семенович? – девушка перевела взгляд на меня, и моментально стало понятно, что она уже обо всем догадалась. Остальные наверняка тоже, просто именно эта худенькая девчушка единственная взяла на себя смелость высказаться. Эх, еще бы хоть кто-нибудь…

– Евгений Семенович не уходит, – широко улыбнулся Хватов, будто чеширский кот. – Он остается в редакции, освобождаясь от должностей редактора и ответственного секретаря.

– Почему? – вздернула носик Соня.

– По профнепригодности, – улыбка сошла с лица Хватова.

– Удивительное дело, – покачала головой девушка. – Насколько я знаю, Евгений Семенович – отличный редактор. И журналист, кстати, тоже. Правда, товарищи?

– Я ручаюсь за Кашеварова, – неожиданно встал Бульбаш, но Хватов тут же резко его осадил.

– Ты за себя-то не можешь поручиться, – глаза Богдана Серафимовича сузились до щелочек. – Сядь.

На этот раз Хватов не стал повышать голос. Просто приказал, и Виталий Семенович тут же вернулся в исходное положение, исходя красными пятнами и покрываясь испариной.

– Извините… – подала тихий голос Марта Рудольфовна Мирбах. – Но нам всем и вправду отлично работалось с Евгением Семеновичем.

– Поддерживаю, – встали один за другим фотографы Леня и Андрей, корреспонденты Аркадий и Никита, даже старик Шикин. – Поддерживаем!

– Поддерживаю! – заикаясь и густо краснея, встала и Зоя Шабанова.

– Мы за Евгения Семеновича! – пискнули неразлейвода Катя и Люда.

Поднялся гвалт, в котором из журналистов не участвовали только несколько человек. И в их числе – Людмила Григорьевна Метелина. Она сидела поодаль и демонстративно отвернулась, едва я взглянул на нее.

– Тишина! – громко скомандовал Хватов. – Тихо, товарищи! Я ценю, что вы хорошо относитесь к коллеге. Но решение принято…

– Кем оно принято? – перебила седовласого Соня.

– На высшем партийном уровне, – побагровел Хватов. – Вы очень смело ведете себя, юная девочка. Или думаете, что наличие родственника в «Калининской правде» автоматически означает охранную грамоту?

– Не впутывайте отца! – запальчиво крикнула Кантор. – Он здесь ни при чем! А увольнять Кашеварова вы не имеете права!

– Это решенный вопрос! – прогремел Хватов, для верности треснув кулаком по столу.

– Что ж, – в голосе Сони проявились незнакомые ранее железные нотки. – Если это так, то в обкоме должны будут его подтвердить.

– Папе позвоните? – некрасиво осклабился Хватов.

– Как вы неоригинальны, Богдан Серафимович, – Соня буквально лучилась уверенностью и решимостью. – Я напишу журналистский запрос в обком. Если все так, как вы говорите, мне подтвердят.

– Ваше право, коллега, – было видно, что лицо Хватова потемнело. Сомневается? – Вам еще есть что сказать?

– Думаю, достаточно, – усмехнувшись, ответила Соня. – Поговорим потом, когда придет ответ из обкома.

Сотрудники зароптали, но поддержать Соню Кантор теперь никто не отважился. Ее в случае чего действительно мог защитить отец в «Калининской правде». У других такого прикрытия не было. Впрочем…

– Я тоже напишу в обком, – уже не просто красная, а бордовая Зоя Шабанова встала.

– И я, – крякнув, вскочил со своего места Бульбаш.

– Мы напишем коллективное письмо! – едва слышно пискнула Марта Мирбах, но для нее, очень тихой интеллигентной дамы, даже это было высшим проявлением храбрости.

– Товарищи, давайте решать вопрос конструктивно, – попыталась вставить свои пять копеек Громыхина. – Решение может быть пересмотрено, но нам точно не нужен скандал…