Главред: Назад в СССР. Книга 3

Мне, прежде всего, хотелось узнать, достаточно ли читателям одного выпуска в неделю, а еще чего, на их взгляд, газете не хватало – тут требовался развернутый ответ. И, наконец, каждую статью нужно было оценить по пятибалльной шкале, основанной на школьной системе. То есть пятерка – это отлично, а кол – отвратительно. То же самое требовалось в плане фотографий – оценить снимки каждого из наших фотокоров.

Нам оставалось лишь систематизировать бюллетени, которых оказалось приятно много. Я вывалил их из коробки прямо на стол, засыпав его с горкой, и мы вчетвером принялись их обрабатывать – выписывать данные в заранее заготовленные бланки. Потом несложные арифметические подсчеты – и вуаля. Обратная связь, пусть и предварительная, готова.

Я перебирал аккуратно вырезанные листочки, ощущая радостный перестук в груди. Моя идея сработала, она получила отклик – а значит, людям не все равно. Судя по количеству заполненных бюллетеней, это не меньше двух третей тиража. А то и больше. Уже одно это говорило, что газету на самом деле читают. Не просматривают, как в моей прошлой жизни ленты новостей в соцсетях, а вдумчиво разбирают каждую статью. Соглашаются, возмущаются, спорят.

Изначально мне казалось, что обратная связь не получится столь массовой. Думал, люди будут лениться заполнять бумажки и потом еще отправлять их по почте. Но я недооценил энтузиазм жителей советского Андроповска. И не только самого города, а еще и целого района. Читатели на предприятиях, в магазинах, конторах, колхозах искренне поддержали призыв газеты выразить мнение. Этого я не учел как раз при добавлении вопроса о том, чего не хватает «Андроповским известиям». Люди столько всего настрочили… Некоторые даже к вырезанным бюллетеням скрепочками подкалывали исписанные тетрадные листы с замечаниями и советами.

Оказалось, что люди читают газету от корки до корки, но больше всего им нравятся человеческие истории. Те же интервью – не только с героями-ликвидаторами, но и партийцами вроде Краюхина. Читателей захватывали расследования Сони Кантор, обзоры кино от Никиты Добрынина, репортажи о работе милицейских патрулей от Виталия Бульбаша. Некоторые обижались на рубрику о профессиях – мол, почему не пишете о нас? Журналистов звали доярки, комбайнеры, пожарные, газовики, ветеринары, экскаваторщики, бульдозеристы, строители. У меня даже голова закружилась от одного только огромного списка будущих статей о людях труда. А еще… мы без всякого преувеличения попали в яблочко с атомным страхом.

– Итак, – начал я, когда мы спустя несколько часов перебрали все бюллетени. – Поздравляю вас, Зоя Дмитриевна, ваша статья про безопасность АЭС набрала больше всего баллов. Отрыв от всех остальных просто огромный. Вы даже Софию Адамовну обскакали, хотя криминальные истории наш народ любит.

Слабым звеном оказалась Евлампия Тимофеевна Горина, подружка Метелиной, в отличие от нее не желавшая расти в профессиональном плане. Потом шли несколько внештатников, печатавшихся в газете в основном по старой памяти и по требованию райкома. Чуть выше разместились Катя и Люда, молоденькие журналистки, которым не хватало опыта и которых, кстати, обскакала Юлька Бессонова со своими «модными приговорами».

Тройка лидеров прошлого номера была следующей: Зоя Шабанова, София Кантор и Виталий Бульбаш. Затем уже шел Никита Добрынин со своими фильмами, Аркадий Былинкин, Пантелеймон Шикин и мой второй зам Бродов. Бесспорным лидером среди фотографов, как я и был уверен заранее, стал Леня Фельдман. Хотя у кадров Андрея тоже хватало поклонников. И еще я по-новому открыл для себя одного из внештатников – Вольдемара Сеппа, милицейского фотографа-криминалиста.

– Давай-ка, Степаныч, подтягивайся, – Бульбаш потрепал по плечу Бродова, понурившегося от довольно низкой, по его мнению, оценки.

– Арсений Степанович, у вас очень хорошие статьи, сильные, – попыталась приободрить его Зоя.

– Я абсолютно уверен, что вы можете лучше, – внес и я свою лепту.

– Ладно, – тяжко вздохнув, махнул рукой Бродов. – Пойду я интервью с Пеньковым доделывать…

И он побрел шаркающей походкой к двери. Мне его стало жалко, но утешать и поддерживать в нем умонастроение жертвы я не собирался. Пусть сам делает выводы. А я ему, если что, потом помогу. Когда сам захочет.

* * *

– Евгений Семенович, на проводе Поликарпов, – сообщила мне Валечка, когда я уже дочитывал последний на сегодня готовый материал. – Сказал, что вы поймете…

– Да-да, соединяйте, – попросил я.

– Радуйтесь, товарищ Кашеваров, – сказал чекист сразу после приветствия. – Котенок согласился на наши условия. Особенно он заинтересовался возможностью официально публиковаться… Его требования тоже в целом оказались приемлемыми.

– Это действительно хорошая новость, Евсей Анварович, – сдержанно ответил я. – А что насчет других кандидатов, которых мы обсуждали?

– Челубеева и Голянтов, – чекист назвал только две фамилии. – Пока могу предложить вам этих двоих.