Глаз Бога

Первым признаком жизни стала одинокая армейская машина, медленно кружащая перед массивным ярко освещенным зданием.

– Это Кымсусан, Дворец Солнца, – шепотом объяснила Гуань-инь. – В прошлом официальная резиденция президента Ким Ир Сена. После смерти Великого Вождя здание превращено в мавзолей, где в стеклянном саркофаге лежит его забальзамированное тело[20].

«Вот всего один пример, – подумал Грей, – раздутого культа личности, поддерживаемого государством, при котором Ким Ир Сена и его наследников почитали как богов».

Когда гробница скрылась позади, Гуань-инь нахмурилась.

– По некоторым оценкам, возведение мавзолея обошлось почти в миллиард долларов… при том что народ Северной Кореи голодает.

Грей знал, что смерть Ким Ир Сена в середине девяностых совпала с голодом, поразившим всю страну, который погубил почти десять процентов ее населения. Дела были так плохи, что в сельских районах началось людоедство. Детей предостерегали не спать на открытых местах.

С тех пор жизнь народа Северной Кореи стала немногим лучше. Обложенная жесткими санкциями, страна по-прежнему не могла самостоятельно прокормить себя. Вся северокорейская инфраструктура вынуждена была существовать на куцый бюджет. Даже оборонные заводы работали с перебоями вследствие отсутствия запасных частей к станкам и нехватки электричества.

Процветал в полную силу только политический театр.

За окном автобуса тянулись бесконечные ущелья погруженных в темноту жилых зданий. Единственными светлыми пятнами, лишь изредка нарушавшими унылую монотонность, были подсвеченные плакаты и вывески. Но только рекламировали они не прохладительные напитки, пиво или новейшие электронные приборы. На всех плакатах неизменно красовались различные ракурсы милостивого лика Великого Вождя.

Наконец два автобуса свернули на пустынное шестиполосное шоссе, и впереди показалась конечная цель пути – гостиница «Рюгён». Это было самое высокое здание во всем Пхеньяне. Оно напоминало стеклянную ракету, поднимающуюся на трех крыльях. Гостиница взметнулась над городом на высоту ста пяти этажей. Но, как и все вокруг, она также была погружена в темноту. Лишь вестибюль и зажженные кое-где окна указывали на какие-то признаки жизни.

Замысел заключался в том, чтобы использовать практически пустую гостиницу в качестве основной базы. Задействовав все связи Гуань-инь и раздав щедрые взятки, удалось выяснить, что молодую женщину, по описанию похожую на Сейхан, доставили в военную «кьовасо» – исправительную тюрьму, расположенную в нескольких милях от столицы.

В нищей стране с процветающей коррупцией за деньги можно было купить все.

Здесь, в гостинице, они переоденутся в форму северокорейской армии и возьмут оружие. В два часа ночи пустой военный грузовик будет поставлен у служебного входа гостиницы, благодаря самой большой взятке, которую заплатила Гуань-инь. Военная форма и грузовик помогут в разгар ночи совершить нападение на тюрьму.

Подкатив к гостинице, головной автобус нырнул в массивные ворота. Автобус, в котором ехал Грей, последовал за ним.

После долгой череды проблем и неоднократных отсрочек гостиница была наконец частично открыта несколько месяцев назад. Ее возведение затянулось более чем на двадцать лет, и все это время здание стояло пустым и темным – мрачный символ столицы. Вот чем гостиница заслужила в прессе свое прозвище: «Дом скорби».

Грею хотелось надеяться, что в ближайшие несколько часов это название не окажется вещим.

К несчастью, ему не пришлось ждать и одного часа.

Как только первый автобус остановился, из вестибюля выбежали вооруженные до зубов люди в военной форме, выкрикивая какие-то приказания. Позади вспыхнули фары военного джипа, который стоял, притаившись за воротами.

Гуань-инь со своей армией приехала прямиком в западню.

19 часов 33 минуты

Чжулон Дельгаду стоял перед окошком, выходящим в соседнюю комнату. Он изучал женщину-убийцу, привязанную к креслу для допросов – устройству, позаимствованному у испанской инквизиции. Молодая женщина была раздета до лифчика и трусов – этот психологический ход должен был заставить ее почувствовать себя беззащитной. Все ее конечности были отдельно друг от друга зафиксированы массивными кандалами, что позволяло соединенному шарнирами креслу выкручивать тело жертвы в бесчисленные мучительно болезненные положения.

В настоящий момент женщина была согнута вперед так, что мышцы спины растянулись до предела, а руки и ноги едва не выпадали из суставов. В этом положении она провела последние три часа.

«Чтобы сделать ее более податливой, – объяснил Хван Пак, – научить сгибаться».

Северокорейский ученый слишком громко рассмеялся своей неуклюжей шутке, сопя сломанным забинтованным носом. Несомненно, он жаждал мести, ему требовалось умаслить свою раненую гордость. И с этой целью Хван Пак собирался сделать женщине так больно, как было больно ему самому.