Глаз бури

— Что? — Кадрах явно хотел бы отодвинуться от нее подальше, но они были зажаты тесным сиденьем на корме лодки. Лента, мрачный слуга Страве, наблюдал за ними с раздражением, сидя на скамейке напротив и работая веслами вместе с приятелем.

— Моя леди… — начал монах. — Я не…

Его слабые попытки отрицания еще больше рассердили принцессу.

— Ты принимаешь меня за дурочку? — крикнула она. — Я, может быть, соображаю не слишком быстро, но если хорошенько подумаю, то способна кое-что понять. Граф назвал тебя Падреик, и не он первый.

— Это ошибка, леди. Вторым был умирающий, если помните: он обезумел от боли, жизнь покидала его на Иннискрике…

— Свинья! И я должна поверить! Конечно это просто совпадение: Страве знал, что я покинула замок, практически раньше меня самой? Ты неплохо провел время, не так ли? Тянул веревку за оба конца — вот что ты делал, а? Сначала ты берешь золото Воршевы, чтобы меня сопровождать, потом берешь мое, пока мы в пути: то здесь взял на кувшин вина, то там выпросил денег на еду…

— Я простой служитель Господа, моя леди, — попытался увильнуть Кадрах.

— Молчи… ты… ты подлый пьяница! Ты еще и от Страве получил золото, не так ли? Ты ему дал знать о моем приезде: недаром ты отлучился, как только мы прибыли в Анзис Пелиппе. А пока меня держали взаперти, чем занимался ты? Руководил жизнью в замке? Ужинал с графом? — Она была так расстроена, что с трудом могла говорить. — И… ты еще, наверное, оповестил и тех, к кому меня сейчас везут, так? Так?! Как можешь ты носить свои одежды? Почему Бог просто… просто не убьет тебя за их поругание? Почему ты не сгоришь огнем на месте? — Она остановилась, захлебнувшись злыми слезами, и попыталась обрести дыхание.

— А ну-ка, — сказал Ленти зловеще, причем бровь его изогнулась вниз, к носу, — прекратите этот крик. И никаких трюков!

— Заткнись! — отрезала Мириамель.

Кадрах решил поддержать ее.

— Правильно! Господин хороший, нечего оскорблять леди. Клянусь святым Муирфатом, не могу поверить…

Монаху так и не удалось докончить фразу: вскрикнув от злости, Мириамель уперлась в него и сильно толкнула. Кадрах удивленно выдохнул, замахал руками, пытаясь сохранить равновесие, и полетел в зеленые воды залива Эметтин.

— Ты что, с ума сошла? — заорал Ленти, уронив весло и вскочив на ноги. Кадрах скрылся в нефритовой волне.

Мириамель встала и закричала ему вслед. Лодка закачалась, и Ленти плюхнулся на свою скамью, причем один из его кинжалов выпал и исчез в воде, сверкнув серебряной рыбкой.

— Негодный еретик! — вопила она монаху, которого не было видно. — Будь ты проклят!

Кадрах всплыл, выплюнув огромную струю соленой воды.

— Тону! — пробулькал он. — Тону! Помогите! — Он снова исчез под водой.

— Вот и тони, предатель! — крикнула Мириамель и тут же взвизгнула, когда Ленти схватил ее за руку и, жестоко скрутив, силой усадил на место.

— Взбесившаяся сучка! — крикнул он.

— Пусть умрет, — она задыхалась, пытаясь высвободить руку. — Тебе-то какое дело?

Он влепил ей оплеуху, чем вызвал новые слезы.

— Господин велел доставить в Наббан двоих, бешеная. Привези я одного — и мне конец.

Тем временем Кадрах снова всплыл, отплевываясь, беспорядочно молотя руками по воде и булькая. Второй слуга Страве, к счастью, не бросил своего весла, и теперь лодка, повернув, направлялась к тому месту, где плескался и кричал Кадрах.

Монах увидел их приближение. В глазах его была паника. Он попытался плыть к ним, но настолько неумело, что голова его снова оказалась под водой. Через мгновение он снова был наверху, причем выражение паники на лице стало еще заметнее.

— Помогите! — визжал он, задыхаясь, судорожные движения рук выдавали его ужас. — Здесь есть!.. Здесь что-то есть!

— Эидон и все святые! — рыкнул Ленти. — Акулы, что ли?

Мириамель сжалась на корме, рыдая. Ей было все равно. Ленти схватил веревку и бросил конец монаху. Кадрах не сразу увидел его, но через несколько мгновений одна рука его запуталась в веревке.

— Хватайся, дурак! — закричал Ленти. — Хватайся и держись!

Наконец монах ухватился за веревку обеими руками, и Ленти подтянули его к лодке. Второй слуга бросил весло и нагнулся, чтобы помочь. После пары неудачных попыток и массы проклятий им удалось втащить мокрую тушу в лодку. Лодка накренилась. Кадрах лежал на дне, давясь и изрыгая морскую воду.

— Бери свой плащ и вытирай его, — велел Ленти Мириамели, когда монах, наконец, перешел на тяжелое дыхание. — Если он вздумает умереть, ты всю дорогу до берега проделаешь вплавь.

Она неохотно подчинилась.

* * *

Коричневые холмы северо-восточного побережья Наббана вставали перед ними. Солнце шло к зениту, бросая на воду медные отблески. Двое мужчин гребли, лодка покачивалась, а уключины скрипели, скрипели и скрипели.

Мириамель все еще злилась, но гнев ее стал каким-то бесцветным и безнадежным. Извержение закончилось, и огонь догорел, остался холодный пепел.

Как могла я так. сглупить? недоумевала она. Я ему доверяла, хуже того — я начала к нему привязываться! Мне нравилось его общество, хоть чаще всего и полупьяное.