Глаз бури

Несколькими днями ранее описанного праздника Софи впервые после ссоры с матерью посетила Гостицы.

– Аннет, голубка, я так рада тебя видеть…

Аннет отложила в сторону елочную гирлянду, которую она клеила из серебряной бумаги, с подозрением взглянула на сестру, но ничего не сказала, ожидая дальнейшего развития событий. На застеленном ковром полу маленький Николаша пытался поиграть с кошкой, дразня ее полу ощипанным павлиньим пером. Молодая, еще игручая кошка опасалась малыша, убегала от него, пряталась под мебель, потом внезапно выскакивала оттуда и цапала перо когтистой лапой. Николаша каждый раз пугался от неожиданности, замирал с открытым ротиком, а после, пережив свой страх, заливался счастливым смехом.

– Я подумала, что вот, давно тебя не видела, и Ирен книгу обещала, и мальчиков…

– Софи, – ровным голосом сказала Аннет. – С тобою точно что-то происходит. Раньше ты врала искусней… – Она протяжно вздохнула, и вздох перешел в длинный зевок. Софи уже хотела обидеться, но вовремя вспомнила, что сестра всегда зевает не от равнодушия к происходящему, а от волнения. – Впрочем, может быть, это я, наконец, повзрослела и стала больше замечать… После отвратительной сцены, которую маман устроила тебе с моей подачи, ты должна при встрече шипеть на меня, как наша кошка, когда Николаша наступит ей на хвост. А ты называешь меня голубкой… Я, конечно, не получила твоего образования, но не так уж и глупа, к тому же с детства помню все твои уловки. Что тебе надо теперь?

– Анечка, ты умница! Ты все правильно угадала! – горячо воскликнула Софи, явно испытывая облегчение. – Мне действительно от тебя одолжение нужно. А все остальное так… для политесу. Я сейчас тебе все объясню. Понимаешь, меня пригласили на бал…

– В земстве? – жадно переспросила Аннет. – Я ничего не слышала…

Софи звонко рассмеялась, закружилась по комнате и сделала неожиданный грациозный пируэт. Николаша с удивлением воззрился на нее, позабыв обо всем остальном. Никогда на его глазах серьезная и резковатая тетя Соня не танцевала. А может, он и вовсе не видел танцующих людей. Кошка воспользовалась замешательством, вцепилась в перо и, выдернув его из рук малыша, с урчанием потянула под стол.

– Смотри, Николаша, она его уносит! – со смехом воскликнула Софи, указывая пальцем. Аннет, так же как и ее сын, с изумлением глядела на сестру. – Конечно, не в земстве! Да я бы туда и не пошла. Что там? Напудренные старые курицы, которым в радость перемыть мне кости, и милые старички вроде Арсения Владимировича, вспоминающие о победах русского оружия, случившихся, когда нас с тобой и на свете не было. Я иду на настоящий бал. Там будут маски, и Камелот, и король Артур, и Парсифаль – рыцарь в сверкающих доспехах. Понимаешь, Анечка, я сама все это придумала… И я не танцевала на балу сто лет, пожалуй, со смерти папы. Только когда в Сибири учила детей, но это не в счет…

– И что же ты хочешь от меня? – спросила Аннет. Лицо ее сделалось тусклым и желтым, как моченое яблоко. Софи не заметила этого, увлеченная своими чувствами.

– Понимаешь, Аннет, у меня ведь нет никаких нарядов. Я не выходила никуда. И денег тоже нет, чтоб купить. А там будет свет, и другие богатеи. Вот я хочу просить тебя, может, ты дашь мне что-то на один вечер. Я буду очень осторожна, и кружева не порву, я тебе обещаю… Помнишь, я же всегда отдавала тебе свои платья. А вот теперь ты…

Взывая к детским воспоминаниям, Софи хотела возбудить в сестре сентиментальные чувства, не предполагая, что делает только хуже. Аннет прекрасно помнила, как отец наряжал свою любимицу, покупал ей вполне взрослые платья и ленты и как, поносив их немного, Софи с пренебрежительной, но все равно очаровательной гримаской отдавала их младшей сестре в обмен на какие-то мелкие услуги с ее стороны (чаще всего таким путем покупалось молчание о многочисленных проделках Софи): «Возьми это, Аннет, я уж все равно носить не буду. Мне папа другое купит…»

Да уж, времена изменились! – с усмешкой подумала Аннет, испытывая сложное чувство, в равных долях состоящее из злорадства, зависти и тревоги за то, что не сумеет услужить сестре, которая после своего возвращения из Сибири ни разу не обращалась к ней ни с какой просьбой.

– Конечно, Сонечка, о чем разговор! – ласково сказала она. – Пойдем в гардеробную, поглядишь. Только, знаешь, у меня ведь ничего такого нет. Модест Алексеевич давно не выезжает, и я… Мы скучно живем…

– Аннет, а давай я тебя тоже приглашу? – оживилась Софи. – Возьму для тебя билет. Туманов мне не откажет, а ты поглядишь, как мы там все устроили. Тебе наверняка понравится…

– Туманов?! – не скрывая ужаса, переспросила Аннет. – Ты связалась с Тумановым? Тот самый, у которого игорный дом и прочее? Софи, скажи, что это не так! Маман не переживет…