Глаз бури

– Михаэль, у тебя совершенно безумный вид. Хотя и довольный. Как будто бы ты был дворовый пес, проникший в парадные покои и безнаказанно слопавший хозяйское жаркое…

– Еще не слопал, Анна Сергеевна, еще не слопал. Но очень надеюсь на то и боюсь поверить…

– Да, да! Я не сказала, но увидела. Брюхо распухло, из рта торчит лакомая кость, но бедняга сидит в лопухах и все еще не верит своему счастью…

Саджун улыбнулась, смягчая довольно жестокое сравнение, встала с кушетки, потянулась и на мгновение ласково приникла к груди Туманова. Он обнял женщину, огладил полные плечи, отпустил.

– Ты хороша, как всегда. И как всегда видишь меня насквозь…

– Ну что ж, расскажи мне теперь. С помощью подставного лица купил право на поставки ко Двору? Удачно прикончил конкурента? Залез в постель к великой княгине?… Впрочем, обожди. О своих подвигах расскажешь потом. Сперва я хочу знать, как продвигается твое расследование. Ты нашел того, кто интересуется нами? Понял, чего он хочет?

– Пока нет, Саджун, пока нет. Но мы движемся к цели. У нас уже есть круг подозреваемых, и он весьма узок. Скоро все станет ясно. Кстати, в связи с этим делом мне надо знать: что именно ты говорила тогда у Мещерских, во время гадания? Постарайся вспомнить как можно подробней…

– Сейчас… – женщина задумалась, снова усевшись и подперев кулаком маленький округлый подбородок. – Я сама недавно вспоминала, искала ключ… Сначала я, как всегда, старалась вызвать доверие к себе и своему гаданию. Говорила о славе князей Мещерских, вспоминала основателя рода, женщин-красавиц, Павла Мещерского – героя войны с Наполеоном… в общем пересказывала все то, что тебе удалось узнать в доме и передать мне. Добавляла маленькие подробности жизни семьи, которые якобы никак не могла знать, и уж теперь позабыла. Именно они и убеждают больше всего… Потом, когда все присутствующие уже достаточно размякли, по контрасту с нарисованной мною благостной и славной картиной, неожиданно начала пугать. Сказала о том, что семью ждут большие перемены… Нет, не так… Сначала я провела действительно известный мне ритуал, гадание на воде, перьях и воске. В нем не было никакого обмана, так действительно гадают у меня на родине. Ритуал был направлен не на род Мещерских, а на всех присутствующих. Я решила, что так будет лучше, потому что даже самые глупые люди чувствуют, когда вокруг слишком много лжи. К тому же мне надо было заинтересовать и подчинить своему влиянию не только мать и дочь Мещерских, но и всех остальных. Там вышло… Это, наверное, не важно, Михаэль? Ты же не веришь в восточные гадания?

– Сейчас все важно, Саджун, – спокойно сказал мужчина. – Постарайся припомнить все…

– Я помню, что самое странное выпало баронессе. Красная птица будет способствовать ее встрече с давней пропажей и она же окончательно разлучит их…

– Красная птица? Попугай, что ли?

– Я уж не знаю. Сыну баронессы выпало носить чужие одежды, княжне – не потеряв, оплакивать потерю, молодому человеку (я забыла его имя) – что-то хорошее, я вижу, как он смеется и потирает руки… Вот, пожалуй, и все, что я запомнила… Потом начала пугать. Сказала, что в дом Мещерских недавно попала вещь, в которой, свернувшись змеей, спит злая сила. И вот эта сила просыпается, просыпается, змея разворачивает кольца… Есть только один способ спастись: изгнать, выбросить злую вещь, утопить в морской пучине, откуда и пришло ее имя… И вот я сейчас своей силой сделаю это, чтобы отвести от дома беду, хотя, кто знает, может быть, уже поздно, и семена зла уже дали всходы…

– А, так это не я спер Глаз Бури, а ты его… вон сколдовала? – засмеялся Туманов. – Я как-то и не знал тогда…

– Разумеется, не знал. Кто станет рассказывать кухонному дурачку такие подробности? Но следствие все это запутало основательно. Учитывая, что некоторые из гостей и слуг действительно поверили в злые чары пропавшего сапфира… Да, а еще я под огромным секретом рассказала следователю подлинную историю Глаза Бури, якобы открывшуюся мне под действием гадания…

– Подлинную?!

– Да, именно так. Правда – сильнее всего. Что бы там ни думали западные люди, из которых большинство насквозь лживы, и которые даже сами себе не всегда говорят то, что есть… Правда – сильнее всего. Ничто ее не поборет… Следователь показался мне тогда ужасным педантом и сухарем, и я не жалела красок, расписывая храм, в котором хранился сапфир, древние магические силы, покой которых был потревожен дерзким воровством жадного англичанина, их ужасную месть, которая коснется любого, кто осмелится встать на их пути… Я вращала глазами, делала пассы руками и даже убедила его позволить мне зажечь ароматические палочки, так как спертый воздух участка якобы вызывал у меня головокружение и упадок сил… В конце концов он, как мне кажется, впечатлился…

– Да уж наверное! – Туманов покачал головой. – Сколько я тебя знаю, это было нечто. Мне даже жаль сделалось беднягу… Неудивительно, если он до сих пор не успокоился…

– Так это он? Это он за всем стоит? – живо спросила Саджун.

– Не знаю наверняка. Но вполне может быть. Вполне.