Глаз бури

Афанасий вместе с дюжим Никитой беспомощно смотрели, как Кэти усаживается на козлах и подбирает поводья. Элен, цепляясь обеими руками, влезла на сидение. Применить силу никто из слуг, понятное дело, не решился.

– Н-но, милые! – тоненько крикнула Кэти. Лошади, привыкшие к грубому мужскому голосу, стояли как вкопанные.

Внезапно Элен, перегнувшись вперед и фактически встав на четвереньки, выхватила из-под сиденья кнут, вытянула по крупу коренника, и вскричала низким грудным голосом зрелой женщины:

– Н-но, мертвяки проклятые! По-ошлии!!!

Лошади сорвались с места. В сгустившихся сумерках светлыми пятнами мелькнули взметнувшийся подол и кружева на панталонах вставшей на козлах Кэти, сползшая назад шляпа и туго обтянутый зад Элен. Под визг и гиканье обеих женщин карета Головниных унеслась вскачь. Старый Афанасий почувствовал слабость в ногах и начал валиться назад. Никита подхватил его подмышки и затащил в дом.

– Куда ты правишь? – задыхаясь, спросила Элен через некоторое время. – Нам же на Аптекарский, к мосту…

– Как куда? – удивилась Кэти. – К Оле, конечно. У них сейчас Евдокия, я знаю. Она медичка, это раз, а там могут быть раненные, во-вторых, тоже сможет Софи поддержать. Надо все использовать…

Элен нахмурилась, но ничего не сказала.

Маленький оборванец бросился едва ли не под копыта. Туманов с трудом успел осадить коня, страшно выругался и глянул сверху вниз налившимися кровью глазами.

– Вы Михаил Туманов?

– Ну да! Чего тебе?

– Возьмите тогда! – оборванец протянул изящный конверт. – Велели сразу прочесть.

Туманов не успел задать ни одного вопроса, а маленький нищий уже растаял в багровых от близкого пожара сумерках. Механически повинуясь полученной инструкции, Михаил разорвал конверт, развернул письмо, увидел знакомый витиеватый подчерк. Сердце больно екнуло в груди.

«Туманов!

Не беспокоясь о вашем настроении и самочувствии, тем не менее сообщаю вам, что Софья Павловна Домогатская ничуть не пострадала от пожара, так как провела эту ночь со мной, в моих объятиях. Поверьте, мы с ней подходим друг другу гораздо более, чем вы. Воспитание, образование и общий круг друзей и знакомых все же многое значит, вы не находите? Вы же – мужлан. Право, с такой тонкой женщиной, как Софья Павловна, нельзя обращаться по-скотски. Кровоподтек на ее левом бедре ужасен. Фи, Туманов!

К тому же я сумел успешно заменить ей вас и еще по одной причине. Она, право, анекдотична. Вы еще не догадались? Ваш верный педераст не донес вам?

Мы с вами единоутробные братья, Туманов. Должно быть, поэтому нас с вами привлекают одни и те же женщины. И одним и тем же женщинам нравимся мы сами. Впрочем, как уже говорилось, исходя из особенностей воспитания, я охотно уступаю вам всех прачек, княгинь-проституток высшего света и фабричных работниц. На Софи же я, быть может, даже женюсь. В конце концов, мир по-прежнему дик, а у дикарей есть какие-то обычаи, касающиеся женщин и старших братьев. Будет даже экзотично, и мы с Софи обязательно посудачим про это в соответствующем антураже.

Условия, на которых я смогу гарантировать безопасность вашей восточной подруге, мы обсудим при личной встрече.

На сем – до свидания. Не уважающий вас, ваш брат – Евфимий Шталь»

– Ося, Осенька, ты меня слышишь?! Да как же так?! – Дашка сидела на земле, и, заливаясь слезами, держала на коленях голову Нелетяги.

Фельдшер стоял поодаль, сложив руки на округлом животе и надев на лицо приличествующе-драматическую маску. Еще дальше две горничные отпаивали и утешали пришедшую в себя и сотрясающуюся в кашле Таню.

– Девушка?… – прошептал Иосиф.

– Жива Таня, невредима, все с ней в порядке! – быстро закивала Дашка. – Ты ее вынес, а уж снаружи вас пожарные подхватили. Ты ее спас… Ох, Осенька, миленький, знал бы ты, от какого греха меня оберег… Кабы не ты, так мне хоть в петлю… Тебе очень больно?

– Ничего, – Иосиф с трудом шевельнул черными губами. – Доктор морфию дал. Софью… не нашел…

– Да где ж найти! – рассудительно сказала Дашка. – Видать и не было ее там… Или уж судьба… Хозяин…

– Михаил себе не простит…

– Да полно тебе убиваться, Осенька. Не ценит он тебя и не ценил никогда. Бог с ним! Хочешь вот водички?

Взмыленная лошадь ворвалась на площадь, всполохи огня подсветили красным перекошенное лицо всадника, казавшегося выходцем из ада. Каким-то неведомым чувством из всей мешанины людей, повозок и машин он выделил одну группу и метнулся туда. Спрыгнул с седла, с костяным стуком упал на колени рядом с лежащим Иосифом. Дашка, заглянув в лицо внезапного пришельца, подхватила юбки и с визгом метнулась в сторону.

– Иосиф!!!

– Мой герцог…

– Что?! Почему?!!

– Я хотел спасти твою любовь… Но у меня не получилось… Ничего не вышло…

– Иосиф! Софи жива, я знаю доподлинно. Но это неважно… Ты! Сейчас!

Туманов вскочил, не касаясь земли руками, побежал к фельдшеру и поднял его за отвороты сюртука так, что коротенькие ножки эскулапа заболтались в воздухе.

– Он будет жить?!