Глаз бури

– Я говорю вовсе не о том, чтобы соблазнить ее и затащить в твою постель, – отмахнулась Саджун. – Разумеется, ты это можешь. Трудно представить себе девицу, которая устояла бы, если ты возьмешься за дело всерьез… Я говорю о том, что никакими усилиями души и тела ты не можешь полноценно войти в ее мир, так же как я никогда не смогла бы стать хозяйкой дворянской усадьбы в средней России. Хотя в свое время мне это и предлагали…

– Но почему, почему?!

– Михаэль, ты задаешь дурацкие вопросы. Почему лягушка не орел? Почему снег не камень? Почему красное не зеленое? Есть дхарма, путь, от которого никуда не уйти, какому бы божеству человек не поклонялся, и во что бы он ни верил. Попытки свернуть с него всегда делают только хуже. Сейчас ты используешь бедную девушку как плеть, ударами которой ты сдираешь с себя кожу, и радуешься, опять чувствуя себя страдающим, а значит – живым. Но что, если она и вправду полюбит тебя, разорвет отношения с женихом, из-за связи с тобой окажется изгоем в кругу друзей, родных… Ты думал об этом?

– Думаю неустанно.

– Плохо думаешь! – сурово припечатала Саджун. – А что, ее литературные занятия – это и вправду серьезно?

– Мне трудно судить. Я читал ее роман. Обычная сентиментальная дребедень, любовь-морковь, правда, действие происходит в Сибири, что нетипично, и герои – довольно пестрая компания. Надо и то учесть, что она написала его едва ли в 20 лет…

– Она так молода?! – почти с ужасом воскликнула Саджун. – Ты с ума сошел, Михаэль! Я уже представила себе такую старую деву в синем платье, в очках, с блокнотиком для записей, для которой интрижка с тобой – невероятное приключение…

– Приключений в ее жизни уже было предостаточно, несмотря на ее молодость. Впрочем, все, что ты говоришь, у нее тоже есть, – криво усмехнулся Туманов. – Но если она снимает синее платье…

– Дошло уже и до этого? – улыбнулась женщина.

– Я имел в виду: переодевается в бальный наряд… Но все еще хуже, чем ты думаешь. Я расскажу тебе, потому что сам не могу разобраться…

Перед началом рассказа, Настя, повинуясь приказу хозяйки, подала чай со сладостями. Сама Анна Сергеевна почти ничего не ела, Туманов же, не замечая, выпил три чашки и умял целый поднос восточных пирожных, которые просто таяли во рту.

– Бедный Михаэль! – сказала женщина, когда Туманов закончил свой рассказ. – Мне, право, искренне жаль. И тебя, и эту девушку. Но ей я ничем не могу помочь. А ты сейчас отправишься к девушкам… Я думаю, Тамара и Дарина вполне сумеют тебя утешить… Тебе ведь всегда нравилась Тамара? А Дарина делает превосходный массаж и виртуозно играет на флейте… В обоих смыслах. У тебя в Доме никто такого не умеет, – с гордостью за свое заведение добавила Саджун. – Сейчас я отдам распоряжения и ты, наконец, сможешь расслабиться…

– Саджун, спасибо тебе, но я не хочу! – поспешно воскликнул Туманов. – Твои девушки очаровательны, но…

– Михаэль, не сходи с ума! Жизнь души тысячей нитей связана с жизнью тела. Помнишь, как на заре нашего знакомства я почти год убеждала тебя, что обычная вода влияет на самочувствие, и чистый человек чувствует себя совершенно иначе, чем грязный? В конце концов, мне удалось приучить тебя регулярно мыться…

– Да, но это же совсем иное… Саджун, прости, я понимаю, что ты хочешь как лучше…

– Нет ничего иного в этом мире. Все есть превращения Шакти. Но тебе этого никогда не понять, потому что это можно только чувствовать, вы же стремитесь все познать силой разума… Ладно. Раздевайся и ложись на пол.

– Зачем?!

– Я, конечно, состарилась. Теперь у меня уже не такие сильные и ловкие руки, как у Дарины, но все-таки и я что-то умела. Ты должен помнить. Не бойся, я просто разомну тебя. Массаж еще никогда и никому не вредил.

Не прекословя больше, Туманов покорно снял одежду и, повинуясь жестам Саджун, растянулся на ковре.

– Михаэль, я удивляюсь на тебя, – пробормотала Анна Сергеевна некоторое время спустя. Разминая огромное тело Туманова, она одышливо пыхтела, но пальцы ее оставались сильными и ловкими, и, казалось, проникали между мышц куда-то вглубь. Туманов в основном молчал и только изредка коротко охал, когда Саджун резко вонзала палец в какие-то известные ей точки. – Я раздалась за последние годы как булка на дрожжах, при этом специально стараюсь поменьше есть и не пить по семь раз в день чаю, как принято в России. Ты же явно ни в чем себя не ограничиваешь, к тому же пьешь, как слон…

– Почему слон? – перебил Туманов. – У нас говорят: «пьешь, как сапожник». Или уж как лошадь.

– А я говорю «слон», потому что, в отличие от тебя, читаю ваши же книги. И там черным по белому написано про то, как вашей императрице Елизавете Петровне прислали из Персии слона. На Фонтанке для него построили специальный «слоновий двор». Кроме прочего корма, в год на слона употреблялось 40 ведер виноградного вина и 60 ведер водки. К тому же слоновщик доносил: «к удовольствию слона водка неудобна, понеже явилась с пригарью и некрепка»…

– Ловко! – засмеялся Туманов. – Надо думать, спивались эти слоновщики почем зря…