Глаз Дракона

– Ничего, моя собачка. Как только я закончу с этим делом, мы уберемся отсюда далеко-далеко, и я выброшу из себя всю эту незнакомую жуть. Мы вернемся домой, где будем жить тихо и спокойно. Если, конечно, я вернусь. Нет, Джек, ты ничем не сможешь помочь мне. Никто не сможет мне помочь. Я не прощаюсь с тобой. Просто, если я не вернусь к завтрашнему утру, можешь забыть меня и спокойно жить среди этого леса. Правда, я не знаю, долго ли ты сможешь жить спокойно. Нет, Джек, я не плачу – это просто ветер. А теперь иди, я не люблю долгих расставаний.

Джек немного отошел и снова уселся, глядя на меня своими печальными глазами.

– Джек, – обратился я более твердым голосом, – я попросил тебя уйти.

Но я прекрасно знал, что так просто варакуда не уйдет.

Ну ладно. Я соскочил с места и бросился в сторону Джека, крича слова, которые это животное понимало лучше всего. Наконец-то Джек понял, что перед ним снова его дурной хозяин, и, весело оскалившись, бросился к деревьям. Именно за это я и любил его, моего Джека.

Я посмотрел вслед удаляющемуся варакуде и подумал, как мне поступить с Ило, которая в это время появилась у меня за спиной.

– Ты хочешь, чтобы я поступил с тобой так же? – спросил я, поворачиваясь.

Девушка подошла почти вплотную.

– Ты стал совсем другим, Файон!

– Я знаю, и поэтому не стоит тебе задерживаться здесь.

– Но я помню тебя другим.

– Я тоже помню себя простым человеком. Но это было так давно.

Ило дотронулась до моей щеки. Ее остренькие ушки, которые уже не казались поросячьими, мелко подрагивали от неизвестных мне чувств. Я бы хотел думать, что это страх, но я знал, что все это совсем другое. Это то, что называют любовью.

– Я буду ждать тебя.

Я улыбнулся и боюсь, что моя улыбка получилась не слишком привлекательной.

– Ты же знаешь, что это невозможно.

– Нет, я не хочу этого знать, – чуть слышно прошептали ее губы.

Мне стало жаль ее. Но ложь с лешими, теперь я знал это точно, была бесполезна.

– Ило! Я люблю тебя, но сердце мое принадлежит той, другой женщине.

– Но ее нет.

– Все равно. Если я и отдам свое сердце, то только ей.

Я ожидал слез. Слезы – вечные спутники подобных сцен. Но голос Ило прозвучал неожиданно твердо.

– Я знаю, что ты ошибаешься и ты сам скоро в этом убедишься.

Она быстро пригнула сильным движением своих рук мое лицо и прижалась своими горячими губами к моим, холодным и мертвым.

Исчезла она так же внезапно, как и появилась, оставив мне на прощание запах цветов, срывающихся с ее губ.

Я вздохнул. Больше прощальных сцен не ожидалось. Все, кого я знал и любил, или умерли, или были далеко. Посмотрев на солнце, я увидел, что его золотой диск еле-еле выползает из-за верхушек деревьев. Оставалось еще немного времени. Я присел на корточки и замер в последнем прощании.

Я прощался со всеми друзьями, я прощался с солнцем и с травой. Я знал, на что иду. Слишком непредсказуемой была предстоящая встреча. В последний раз, ощутив свежесть лесного ветерка, я сгреб все воспоминания и затолкал их в такой уголок мозга, откуда их можно было бы достать только с помощью хирургического скальпеля.

Я давно усвоил одну вещь. Воспоминания человека являются обузой и даже слабым местом воина, собравшегося совершить то, что собирался сделать я.

Постепенно включая в работу все клетки своего организма, я приподнялся и направился к опушке леса.

Теперь для меня не существовало ничего, кроме дела. Я был единственным механизмом, настроенным на выполнение одного задания. Убивать. Больше ничего для меня не существовало. Отдав последнюю дань миру, который сделал меня убийцей, я заставил стучать в своей груди барабаны боя.

Сначала где-то вдалеке в мозгу, затем все ближе и ближе к сердцу стал звучать стройный ритм варрканского боевого гимна. И тело, со всеми существующими в нем мирами, подчинилось этому единому порыву и стало работать в такт с ним.

Когда я подошел к стене, я уже сам превратился в эту песню, но гром варрканских тамтамов не мешал мне контролировать ситуацию. Он помогал мне.

Я чувствовал своим обострившимся чутьем, что откуда-то из-за леса за мной наблюдает Джек. И с тревогой смотрят на меня глаза Ило. И еще многие десятки сородичей Сталлоне, Бульо и Пата. Я был рад, что Бульо и его люди выполнили мою просьбу убраться из воды.

Я все чувствовал.

Каждая травинка нашептывала мне свою историю. Каждый ветерок рассказывал мне о странах, которые он повидал.

Я поднял камень и бросил его в то место, откуда намеревался начать приступ. Не долетев до стены, камень вспыхнул и пропал в ярком пламени. Мощность силового поля была увеличена, и я со странным удовлетворением заметил, что не зря выбрал цепь с таким диаметром звеньев. Главное, чтобы не подкачала сталь, но Сталлоне и Пато утверждали, что качество – лучше не придумаешь.

Я прикинул расстояние. Цепи хватало за глаза. Пора было начинать. Я разложил цепь на траве и один ее конец опустил в ров с водой, который предусмотрительно по моему заказу прорыли водяные.