Глаз дракона

— Или осложнить ситуацию, — сказала Зулайя, покачав головой. — Он слишком умен и сумеет отпереться от действий своих людей. И явно не приедет на суд, если поймет, о чем идет речь.

— Но ведь никто ему не скажет, разве не так? — сказал К'вин.

— Не стал бы я на это рассчитывать, — грустно сказал Иантайн. — Удивительнее будет, если он об этом не узнает.

— Тогда мы будем молчать о том, что обсуждали здесь. — Зулайя решительно ткнула пальцем вниз. — И никому не проболтаемся. Так, Иантайн?

— Так! — решительно кивнул Иантайн.

Глава 11. Суды в Вейрах Телгар и Бенден

К началу судебного заседания буран засыпал снегом почти все восточные отроги гор Битры. Ветры над Битрой дули такие жестокие, что даже драконам летать запретили. К счастью, буран еще не накрыл Бенден, так что представители всех холдов и Вейров сумели приехать — за исключением Джемсона из Плоскогорья, он подхватил простуду. Приехала леди Тэа, раздраженная тем, что у Джемсона появился законный повод для отсутствия. Вместо себя он прислал Галлиана.

— Этому упертому типу неплохо было бы услышать о том, как Чокин заправлял делами в своем холде. О, он любит разглагольствовать о независимости, но даже он вряд ли одобрил бы зло, причиненное не рожденным еще детям.

Тэа родила лорду Джемсону четырнадцать детей — достаточно, чтобы существенно расширить пределы холда, когда дети станут достаточно взрослыми, чтобы потребовать себе земельный надел, положенный по закону.

Первые два разбирательства проводились в просторных нижних пещерах в Бенден-Вейра. Готовились к ним тщательно и долго. Когда-то на Перне были обученные законоведы, но нужда в них отпала. Большая часть споров решалась путем компромисса или, когда договориться не удавалось, поединком. Теперь пришлось искать для обвиняемых защитника. Эту обязанность с неохотой взял на себя один учитель из Форт-холда, который специализировался на контрактах и земельных спорах.

Гарднера совсем не радовало, что ему, пусть и на короткое время, придется защищать насильников, но он признавал необходимость этого и сделал, что мог. Он бегло допросил жертв, удостоверился, что обвиняемые действительно являются их обидчиками, и записал их показания. Три женщины уже не были прежними полуголодными, запуганными оборванками. Пребывание в Вейре чудесным образом повлияло на их отвагу, самоуважение и поведение. Гарднер настоял на перекрестном допросе, но это не смягчило ни телесной, ни душевной боли, причиненной жертвам.

— Я повторю все до слова, — громко заявила старшая из женщин. — Я все время, ночь за ночью вижу, как меня швыряют на землю и… эти грязные мужики, которые не осмелились бы даже на порог к порядочной женщине в холд ступить с такими замыслами в башке! У меня от одних воспоминаний все болеть начинает! — Она резко повернулась к одному из обвиняемых и плюнула в его сторону.

Гарднер прекратил допрос.

В конце концов он добился небольшого послабления для обвиняемых — им позволили не возвращаться в Битру пешим ходом и гарантировали транспорт.

— Для них хрен редьки не слаще, — пробормотала себе под нос Зулайя, когда Гарднер добился-таки своего. — Чокин страшно не любит проигравших, а эти парни потеряли больше, чем просто контракт.

— Интересно, какими словами выразит Чокин свой следующий протест? — недобро усмехнулась Ирена.

Поулин получил от лорда Битранского длинный список жалоб о «незаконном вмешательстве разных преступных всадников в дела лорда и о похищении добрых холдеров из их домов».

— Если он осмелится протестовать… Ох, ну почему же такая вьюга разразилась именно сейчас? — простонал Поулин. — Как я был бы рад поставить его лицом к лицу с его стражниками, когда они будут говорить, что «всего лишь выполняли приказ, который запрещал холдерам покидать холд». М'шалл его раскатает в лепешку!

М'шалл взял на себя роль обвинителя, заявив, что имеет на это право, поскольку его всадники первыми обнаружили преступление. Он вел себя чрезвычайно корректно и так же четко проводил допрос.

— Он долго корпел над Хартией и всеми книгамипо юриспруденции, что сумел подобрать для нас Клиссер, — сказала Ирена Зулайе, широко улыбаясь. — Это очень помогло ему. Отвлекло его от… мыслей о весне. Ну, сама понимаешь.

Зулайя одобрительно кивнула.

— Из него получился бы хороший законовед… или таких людей называли юристами? Нет, адвокатами.

— Да. Адвокат вел перед судьей все формальные процедуры, — ответила Ирена.

— Гарднер весьма неплох, сама знаешь. Он очень старался, — заметила Зулайя. — Я даже могу простить ему то, что он просил снисхождения для этих жалких мерзавцев. В конце концов он обязан работать на клиентов, — терпеливо вздохнула она. — Я рада, что Иантайн сидит поблизости. Хочу посмотреть его зарисовки с процесса. Если бы он так же быстро закончил мой портрет!

— Писать твой портрет — это не суд иллюстрировать. И ты сама знаешь, что, когда он напишет ваши портреты, он должен будет вернуться в Бенден.

Зулайя с удовольствием услышала гордость в голосе Ирены, когда она заговорила об Иантайне. Ведь парень был родом из Бендена.