Глаз дракона

— …я сейчас выведу вас отсюда. Пистолет будет прижат к вашей спине. Только дёрнется кто из мужиков в коридоре, и я приложу к очень чувствительному спусковому крючку достаточное усилие, чтобы у вас в спине появилась дыра размером с пирожное…

Он идёт вперёд, кончик глушителя на 67 вминается в тонкий материал пиджака Хейвена.

— …твои люди будут следить за нами, это ясно, но в переулках Хункоу будет несложно оторваться от них…

Пистолет ещё крепче вжимается в рёбра англичанина.

— …а потом мы будем ехать и ехать. На север. Два, три дня, а потом мы свернём в ближайшую деревушку и доложим в местное отделение БОБ. Сначала они не поверят в то, что я скажу. Убийства. Контрабанда культурных ценностей. В деревне, где большим преступлением считают кражу свиньи или лопаты, все встанут на уши. Каждый захочет стать председателем. Люди бросятся к телефонам. Притащат представителей власти из соседнего поселения, из ближайшего города…

Пиао подталкивает англичанина пистолетом.

— …когда волки во сне чуют запах близкого оленя, они просыпаются очень голодными. Они гарантированно начнут расследовать это дело. На севере холодно, погода воспитывает в людях терпение. Правда откроется медленно, но неизбежно.

Англичанин смотрит на часы, рука движется к ручке двери.

— Мне надо встретиться с Барбарой и сесть на самолёт через сорок пять минут. Мои принципы не позволяют заставлять леди ждать.

— Выйди в коридор, и я тебя застрелю.

Пиао яростно вонзает дуло пистолета в бок англичанину. Сталь бьёт в рёбра. Тот сгибается… убирает руку с замка, трёт бок. Лицо чернеет от злости. Но она остаётся под контролем. Англичанин собирает её яд, но откладывает до лучших времён.

— Застрели меня… застрели, и будешь мёртв через десять секунд.

Его глаза стреляют налево, указывая на коридор за стеной, на двух людей, стоящих там. Дым и бородатые шутки. И пистолеты в кобуре.

— Может, оно того стоит.

— Самоубийство, и ради чего? Сообщить правду китайскому правосудию? Не будь таким наивным. Ты один такой остался, старший следователь, все остальные знают, до чего прогнила система с верха пирамиды до самого подножия. Каждый. Всё продаётся. По самым сниженным ценам. Китайская Народная Республика… блядь, дающая за пачку «Бенсон и Хеджес». Государственный секрет — за бутылку «Тичерс». Так ради чего умирать, а, старший следователь? Ты действительно думаешь, что убив меня или отправив за решётку, ты остановишь трансплантационную индустрию в стране? Что перестанут казнить заключённых и пересаживать их органы?

Стальной крючок вжимается в палец Пиао. Такой упругий. Надави его… калибр 7,62мм, его злость. И в тот момент он хочет убить Хейвена; у англичанина есть редкий дар убеждать, что всё, чего ты касаешься, покрыто говном.

Не о чем больше говорить. Застрели ублюдка!

Хейвен чувствует, как дуло пистолета, прижатое к рёбрам, усиливает нажим, будто сейчас разрядится. Он удерживает взгляд Пиао. Указывает на свой верхний карман. Медленно двигает к нему руку, старший следователь почти загипнотизирован этим жестом. Вытаскивает оттуда галстук. Кладёт его на пистолет Пиао… ему на руку. Галстук БОБ. Пятно на пятне от еды. Галстук Яобаня. Без сомнения, галстук Яобаня.

— Да, старший следователь, вы однозначно везде опаздываете буквально на пару часов.

— Где он?

Хейвен отталкивает пистолет от рёбер. Галстук Шишки падает на пол.

— Он в безопасности, но если я не позвоню своим помощникам за полчаса до того, как мой самолёт вылетит из аэропорта Хунцяо в Нью-Йорк…

— Где он?

Хейвен неспешно идёт через комнату, подбирает свой портфель.

— Ряд барж напротив северного речного входа в порт Цзяннань в Луване. Он на дальней от берега барже.

Дрожь набрасывается на Пиао. Хуанпу. Он убирает пистолет в кобуру.

— Значит, мы договорились, старший следователь Пиао. Я лечу в Нью-Йорк, вы получаете своего жирного помощника назад…

Он нагибается, подбирает галстук Яобаня.

— …и даже это можете ему отдать. Всё будет так, словно ничего не случилось.

Хейвен вешает галстук на плечо старшему следователю. Пиао открывает дверь и выходит в коридор; жирдяи дёргаются. Шутки, улыбки облетают с губ. Руки тянутся во внутренние карманы. Англичанин поднимает руку, и они расслабляются, как питбули, которым бросили кость. Всё равно уроды, но хоть ведут себя терпимо.

— Я передам ваши лучшие пожелания Барбаре Хейес, старший следователь…

А потом, почти шёпотом:

— …мне будет не хватать Китая.

Пиао смотрит, как он идёт к лифту.

— Давайте, мистер Хейвен, летите в свой Нью-Йорк. Пока я не передумал.

Глава 36

Рваная дробь барабанит по крыше машины. Дождь льёт настойчиво и непрерывно. Толпы людей стоят в дверях магазинов, трясутся, прижимаясь к витринам, вдавливаясь в бронированное стекло. Пиао останавливается на Ваньпинлу и дальше идёт пешком, почти бегом. Ливень жалит его, мочит до костей. По лицу льются потоки, падают с носа, с подбородка, заливают глаза. И всё время чувствуется дырка в ботинке… нога так промокла, так замёрзла, так болит.