Глаз Эвы

Ларсгорд поднес листок поближе к глазам, в его дрожащих пальцах он ходил ходуном.

— Не-ет, — неуверенно произнес он. — А что, должен быть знаком?

— Не знаю. Возможно. Я многого не знаю. Я расследую убийство тридцативосьмилетнего мужчины, его труп нашли в реке. И он не упал в реку во время рыбалки, вот в чем дело. В тот вечер, когда он исчез, — с тех пор прошло уже шесть месяцев — он сказал жене, что поедет показать кому-то свою машину. То есть тому, кто проявил к ней интерес. Мужчина записал имя и номер телефона этого человека на клочке бумаги, который попал ко мне совершенно случайно. Вот на этом. С фамилией «Лиланд» и вашим номером телефона, Ларсгорд. Вы можете это как-то объяснить?

Старик покачал головой. Он даже наморщил лоб, пытаясь вспомнить.

— Я вообще не буду этого объяснять, — ответил он, наконец, и голос его зазвучал довольно резко, — потому что ни черта не понимаю.

Где-то на самом дне памяти у него сохранились воспоминания о том телефонном звонке. Кто-то ошибся номером. Звонивший говорил что-то о машине. Когда же это было? Может, полгода назад. Возможно, стоит рассказать об этом? Нет, ни к чему это.

— У вас, наверное, остались родственники со стороны жены с той же фамилией?

— Нет. У жены не было ни братьев, ни сестер. Так что этой фамилии просто-напросто больше нет.

— Но кто-то же ею воспользовался!

— Знаете, фамилия Лиланд довольно распространенная.

— Нет. В городе только пять Лиландов. Но у них другие телефоны.

Старик вытащил сигарету из пачки, лежащей на столе, и Сейер дал ему прикурить.

— Мне просто нечего больше сказать. Тут наверняка какая-то ошибка. Мертвые не покупают подержанные машины. И потом, она даже водить не умела. Моя жена, я имею в виду. Хотя он, судя по всему, тоже свою тачку не продал. Если вы нашли его мертвым.

Сейер молчал. Он смотрел в лицо старика, пока тот говорил, а потом его взгляд стал скользить по стенам. И вдруг он буквально вцепился в подлокотник кресла, ему даже показалось, что волосы у него на затылке встали дыбом. Над головой старика висела небольшая картина. Черно-белая, только немного серого, настоящая абстрактная картина, и манера художника показалась ему на удивление знакомой. Он на секунду закрыл глаза, но тут же открыл их.

— Какая странная картина висит у вас над диваном, — тихо произнес он.

— А вы разбираетесь в искусстве? — быстро спросил старик. — Как вы думаете, есть в этом что-то или нет? Я давно говорю, что ей надо писать красками, тогда она, возможно, сможет что-то продать. Она пытается за счет этого жить. Моя дочь. Я-то не особо понимаю в искусстве, так что не могу сказать, есть в этом что-то или нет, но она занимается этим уже много лет и что-то пока не слишком разбогатела.

— Эва Мария, — произнес Сейер.

— Эва, да. Что? Вы знакомы с моей Эвой? Неужели?

Он заворочался, как будто что-то его вдруг взволновало.

— Да, я ее знаю. Совершенно случайно познакомились. Она пишет хорошие картины, — сказал Сейер. — Люди просто еще не поняли. Подождите немного — и увидите, ее дела пойдут в гору. — Он растерянно погладил подбородок. — Так значит, вы — отец Эвы Марии?

— А что?

— Скажите, а у нее не двойная фамилия — например, Эва Мария Лиланд-Магнус?

— Нет, она просто Магнус. И уж у нее-то точно нет денег на новую машину. Она сейчас в разводе, живет одна с маленькой дочкой, Эммой. Это моя единственная внучка.

Сейер встал и, не обращая внимания на удивленный взгляд старика, близко-близко подошел к картине. Он не мог оторвать взгляда от подписи. «Э. М. МАГНУС». Буквы были заостренные и наклоненные, они немного напоминали древние руны. И инспектор опустил глаза на бумажку с телефоном. «Лиланд». Точно такие же буквы. Не надо быть экспертом-почерковедом, чтобы это увидеть. Он вздохнул.

— У вас есть все основания гордиться дочерью. Но я приехал только из-за этой бумажки. Значит, почерк вам не знаком? — вновь спросил он.

Старик не ответил. Он крепко сжал губы, словно испугавшись чего-то.

Сейер сунул бумажку в карман.

— Ну, не буду вас больше утомлять. Понимаю, что пришел зря.

— Утомлять? Да что вы! Думаете, ко мне сюда часто приходят гости?

— Может, я еще загляну как-нибудь, — сказал Сейер как можно более небрежно. Он медленно пошел к входной двери, чтобы старик мог за ним успеть. Остановился на пороге и окинул взглядом окрестные поля. Он и не думал, что ему когда-нибудь попадется это имя — Эва Магнус. Оно всплывает снова и снова. Просто удивительно.

— Вас зовут Сейер, — вдруг сказал старик. — Это ведь датская фамилия, правда? А вы случайно не в Хаукервика выросли?

— Да, — подтвердил Конрад. Старик опять удивил его.

— Мне кажется, я вас помню. Такой маленький, худенький парнишка, вы еще чесались все время.

— Я по-прежнему чешусь. А вы где жили?

— В зеленом вороньем гнезде, на задворках спортивной площадки. Эва любила тот дом. А вы с тех пор подросли.

Сейер медленно кивнул.

— Это точно.

— О, а здесь у вас что? — Старик кивнул на заднее сиденье.

— Это мой пес.

— Господи, какой здоровый!

— Да, крупный.

— А как его зовут?

— Кольберг.