Глаз Эвы

Продавщица взвесила мясо, прилепила ценник, проделала это нежно, как будто накладывала повязку на рану. Сто тридцать крон, просто невероятно. Эва еще немного погуляла вдоль прилавков, набирая в корзинку какие-то мелочи, лучше будет просто засунуть их в холодильник, ни слова не говоря отцу, а то он не возьмет. Козий сыр, печеночный паштет, две упаковки самого лучшего кофе, сливочное масло, сливки. Печенье с наполнителем. И тут ее словно озарило, и она ухватила три пары мужских трусов со штатива «Ла Моте». Оставалось только сунуть их в ящик его комода и надеяться, что он их будет надевать. У кассы она взяла коробку конфет «Моцарт», два еженедельных журнала и блок сигарет. Итоговая сумма ошеломила ее. Но она решила, что все старые люди должны иметь право на корзинку с таким содержимым, хотя бы по пятницам, должны же у них быть хоть какие-то маленькие радости на закате жизни. А молодые могут и кашу поесть, подумала она, расплатилась, положила пакеты в машину и поехала назад.

— А как ты думаешь, почему он это сделал? — спросил отец, жуя нежное мясо.

— Что?

— Убил ее. В постели и все прочее.

— Господи, почему тебя это так интересует?

— А тебя нет?

Эва немного помолчала, пережевывая мясо, больше для вида, она вполне могла его проглотить и так.

— Ну, в какой-то степени. Но почему ты спрашиваешь?

— Меня вообще интересуют темные стороны человеческой жизни. А ты художница, неужели тебе не интересно? Жизнь, исполненная драматизма, и все такое?

— Но тут дело совершенно особенное. Та среда, в которой она вращалась… Я ее не слишком хорошо знаю.

— Похоже, она была одного возраста с тобой.

— Да, и к тому же не слишком умна. Заниматься таким делом — не самая удачная затея. Наверняка думала только об одном: о том, как бы заработать как можно больше денег в рекордно короткий срок. Да еще и налоги не платить. Поссорилась с клиентом из-за чего-то, и пошло, и поехало.

Эва наполнила вином отцовский бокал и обильно полила соусом кусок мяса у него на тарелке.

— Знаешь, такие люди, они как будто переступают какой-то порог, — задумчиво заметил отец. — Я часто думаю о том, что это за порог, что он означает. Почему кто-то может его переступить, а другим и в голову подобное никогда не придет.

— На самом деле могут все, — уверенно сказала Эва. — Все во власти случая. И, кстати, они тоже не переступают. Они скользят над ним, над этим порогом. И видят его, только оказавшись по другую сторону, а тогда уже слишком поздно.

«Слишком поздно, — подумала она удивленно. — Я украла целое состояние. Я действительно сделала это».

— Знаешь, я однажды ударил одного типа на работе, — неожиданно признался отец. — Он был ужасно злобный и гнусный. На редкость отвратительный был тип. И вот после этого он меня так зауважал, как будто ничего не имел против того, что я его стукнул. Я никогда этого не забуду. Это был один-единственный раз, когда я кого-то ударил, но в тот момент выхода у меня не было. Я был в такой ярости, чувствовал, что просто сойду с ума, если не дам ему по морде, помню, мне казалось, что у меня внутри все закипело.

Он сделал несколько глотков вина и задумчиво причмокнул.

— Агрессия-это страх, — сказала Эва. — Агрессия — это на самом деле самооборона, всегда, так или иначе. Это способ защитить себя, свое тело, свой разум, свою честь.

— Но есть ведь и такие, кто убивает ради выгоды.

— Да, верно, но это что-то другое. Та женщина в газете — ее-то наверняка убили не из-за денег.

— Ну, во всяком случае, они скоро его арестуют. Один из жильцов дома видел машину. Вообще интересно, как часто преступника вычисляют именно из-за его машины. У них, кретинов, даже мозгов не хватает оставить машину и идти пешком, если уж они собираются совершить что-то неблаговидное.

— Что ты сказал?

— Ты что, не слушала меня? Сосед даже не понял, что это важно. Потому что уезжал и вернулся только сегодня утром. А накануне вечером, было еще довольно рано, он видел, как какая-то машина на большой скорости сворачивала за угол. Машина белая, не особо новая. Скорее всего «Рено».

— Какая?

Эва вдруг уронила нож на тарелку, так что брызги от соуса разлетелись во все стороны.

— «Рено». Довольно редкая модель, таких немного, поэтому они думают, что найти его будет просто. Большая удача, что все автомобили сейчас регистрируются и есть база данных, осталось только выявить тех, у кого такие машины и наведаться к каждому из них. Пожалуйста, ваше алиби, и не завидую тому, у кого его не найдется. Вот такие хитрые штучки.

— «Рено»?

Эва перестала жевать.

— Именно. Этот сосед — старый таксист, уж он-то разбирается в таких вещах. Еще хорошо, что машину заметила не какая-нибудь баба, которая не видит разницы между «Порше» и «Жуком».[30]

Эва ковыряла брокколи, чувствуя, что ее руки дрожат. «Черт побери, — думала она, — они пойдут по ложному следу!»

— А что, если этот шофер ошибся? Подумай: сколько времени они тогда потратят зря!

— Но у них же нет ничего другого, — удивленно заметил отец. — И почему он должен ошибаться? Он в машинах разбирается, так и по радио сказали.