Глаз голема

— Ты не нервничай, — сказал я. — Полночь уже миновала, а никто из нас еще ничего не видел. Каждый раз, как эта тварь появлялась, это происходило где-то около полуночи. Так что бояться тебе нечего, кроме длинного, скучного дежурства.

— Да, наверное.

Вокруг плотной стеной сыпал дождь. Мы сидели внутри него, точно в коконе.

— Бартимеус, — тихо сказала Квизл, — только между нами: что ты сам думаешь обо всем этом?

Я дернул хвостом.

— Не знаю я, и предпочел бы не узнавать. Пока что эта тварь убивала всех, кто с ней встречался. Мой тебе совет: смотри в оба и, если заметишь что-то необычное, поскорей удирай в другую сторону.

— Но мы же должны его уничтожить. Это наша задача.

— Ну, вот и уничтожь его, убежав прочь.

— Как?

— Ну-у… Скажем, замани его на оживленную автотрассу. Что-нибудь в этом духе. Я-то откуда знаю? Просто не бери пример с Зенона и не бросайся на него очертя голову.

Спаниелька вздохнула.

— Зенон мне нравился.

— Беда в том, что он был чересчур энергичен.

Квизл ничего не сказала. Воцарилось тяжелое молчание. Только непрерывный шум дождя.

— Ну ладно, — сказал я наконец. — Увидимся.

— Увидимся.

Я спрыгнул с постамента и, задрав хвост, побежал сквозь дождь через залитую водой улицу. Одним прыжком взлетел на невысокую стену рядом с опустевшим кафе. А потом, скачок за скачком — со стены на крыльцо, с крыльца на подоконник, с подоконника на карниз по-кошачьи непринужденно поднялся наверх, на желоб ближайшей, самой низкой крыши.

Я мельком оглянулся назад, на площадь. Спаниелька унылым и одиноким пятнышком съежилась в тени под брюхом лошади. Потом стена усилившегося дождя скрыла ее от моих глаз. Я побежал вперед по крышам.

В этой части города старинные дома теснились вплотную друг к другу и вдобавок наклонялись вперед, точно сплетничающие между собой горбуны, так что кровли вверху почти сходились. И потому даже сейчас, в дождь, ловкому коту не составляло труда стремительно продвигаться в любом направлении. Я и продвигался. Тот, кому повезло бы выглянуть наружу из-за ставен, мог бы заметить вспышку серой молнии (и не более того), перемахивающую с трубы на флюгер, струящуюся по шиферу и соломе, ни разу не оступившись.

Я остановился на миг в ложбине между двух крутых крыш и с тоской взглянул в небо. На крыльях я мог бы добраться до Сохо куда быстрее, но у меня был приказ: держаться как можно ближе к земле и следить, не появится ли оттуда что-то подозрительное. Никто не знал доподлинно, откуда и как появляется злодей и куда он потом исчезает, однако же мой хозяин предполагал, что он как-то связан с землей. Он сомневался, что это существо имеет какое-то отношение к джиннам.

Кот лапой стер с морды часть влаги и приготовился к очередному прыжку — на этот раз большому: мне предстояло перемахнуть через нормальную улицу. И тут все озарилось внезапной вспышкой оранжевого света: я увидел крыши и трубы рядом с собой, и низкие облака над головой, и даже падающие капли дождя. А потом снова непроглядный мрак.

Оранжевая вспышка была условленным сигналом опасности. И источник ее был неподалеку, у меня за спиной.

Квизл!

Она что-то обнаружила — или что-то обнаружило ее.

Сейчас было не до правил. Я развернулся и мгновенно сменил облик: в небо торопливо взмыл орел с черным хохолком и золотыми кончиками крыльев.

Я успел уйти всего за два квартала от того места, где дородный всадник стерег перекресток семи улиц. Даже если Квизл и пустилась в обход, она не успела бы уйти далеко. На то, чтобы вернуться, уйдет не больше десяти секунд. Ничего, я успею.

Десять секунд спустя я услышал ее вопль.

16

Орел обрушился с ночного неба, навстречу терзающим клыкам бури. Над крышами, к одинокому перекрестку, и вниз, к статуе. Я опустился на край постамента, где ливень хлестал по камню. Все было точно таким же, как пару минут тому назад. Но спаниелька исчезла.

— Квизл!

Тишина. Только завывание ветра.

Мгновением позже я уже восседал на шляпе всадника и озирал все семь улиц на всех семи планах. Спаниеля не было видно нигде; не было поблизости ни джиннов, ни бесов, ни наговоров, ни других магических истечений. Улицы были пусты. Я пребывал в полном одиночестве.

Раздираемый сомнениями, я вернулся на постамент и тщательно его оглядел. Мне показалось, что на камне, примерно там, где мы сидели, виднеется крохотное черное пятнышко, но определить, было оно там раньше или нет, представлялось невозможным.

Я внезапно ощутил себя чрезвычайно уязвимым. Куда бы я ни обернулся, моя спина оставалась открытой для чего-то, незримо подкрадывающегося сквозь дождь. Я проворно взлетел и начал подниматься по спирали вокруг статуи. В ушах эхом отдавался гул дождя. Я поднялся выше уровня крыш, став недосягаемым для всего, что там ни бродило по улицам.