Глаз Иуды

Я осторожно начинаю медленно подниматься по лестнице, вывернув шею, как цапля, чтобы никто и ничто не застало меня врасплох. На втором этаже пусто и тихо. Все происходит на третьем. Через узкую щель между лестничными проемами я, кажется, вижу полицейского в фуражке.

А может это бандит в форме? По НТВ часто показывают таких хитрецов, которые облачаются в форму и ходят, грабят ни в чем не догадывающихся людей.

Я продолжаю осторожно подниматься выше и вижу, что на третьем этаже столпилось много людей. Там стояли мои соседи с ближайших этажей и несколько людей в форме. Все они толпились у квартиры Клавдии Михаловны, дверь в которую была настежь распахнута.

Как только я подхожу к площадке, то вижу, как из квартиры выходят мед братья с носилками, на которых лежит накрытое простынкой тело.

Соседи шепчутся.

– Что произошло? – спрашиваю я у крайних, кажется с четвертого этажа.

– Говорят, – испуганно оборачивается на меня соседка, – что вчера к ней кто-то вломился и ограбил.

– Да нет же, – перебивает ее сосед снизу, – эти грабители пришли якобы из ЖЭКа, она их впустила, а они ее по голове херанули и всю квартиру вынесли. Хотели, наверное, просто оглушить, но не рассчитали. Бабка то старая была, вот и не выдержала. Они ко мне тоже стучались, квартиру перепутали, я же под ней живу, но внутрь не пошли.

Еще бы, увидев такого амбала как ты, двухметрового ВДВшника, они еще и в штаны наделали.

– Так, граждане, – обратился к толпе соседей один из сотрудников полиции, – расходитесь. Ваши данные у нас есть, если потребуется ваша помощь, мы вас вызовем. – люди, шумя, обсуждая произошедшее, начали расходиться по своим квартирам. – Стойте, – обратился полицейский ко мне, – можно ваши данные? Вы кто?

Когда меня ожидает разговор с сотрудниками правоохранительных органов, я всегда чувствую себя виновным. В чем бы то ни было. Особенно, в чем бы то ни было. Сразу мозг перебирает все совершенные мой за жизнь преступления. Знаете, когда мне было шесть, я камнем разбил стекло у соседки по даче. А в двенадцать попробовал курить. А еще кучу раз подделывал подпись родителей в дневнике. А еще…еще…еще…

– Сержант Сивайло, можно ваши документы?

– Да, конечно. – я лезу в сумку и достаю из нее потрепанный паспорт. – Вот.

Он берет его, умело открывает на нужных страницах и отдает его мне обратно в руки.

– Получается, вы сосед жертвы?

– Да, – неуверенно отвечаю я, – с восьмого этажа.

– Вы знали ее?

– Видел несколько раз, но мы никогда не общались.

– Странно, вот соседи ваши говорят, что она к вам очень хорошо относилась. – бабушка была доброй, она ко всем так относилась. Я тут не при чем. – Но да ладно, где вы были вчера во время преступления?

– Я был на работе допоздна. На бывшей работе. А вечером пошел в бар.

– Это может кто-то подтвердить?

– На работе охранник, а в баре бармен, который меня обслуживал и несколько постояльцев.

– Понятно. Можно ваши контактные данные. Если следствию понадобиться, вами свяжутся.

Я беру бланк из его рук и вписываю в него свои данные. Они, конечно, вряд ли понадобятся. Но протокол есть протокол. Лучше лишних подозрений не вызывать. То спросят еще, кто разбил окно у соседки двадцать лет назад.

Благодарю сотрудника, не знаю зачем, прощаюсь с ним и поднимаюсь наверх, пытаясь сохранять внешнее спокойствие. Последний раз кидаю взгляд на дверь бедной старушки и, стрелой наверх!

Уже восьмой. Я дома. Надо отдышаться. Фух. Сердце где-то не на месте. Я успокаиваюсь и вспоминаю про мои новости, которые сейчас придется рассказать жене.

Я достаю ключи и вставляю в замок. Два поворота до моей смерти. Ну что, бабулька, скоро встретимся!

Чик! Чик!

Дома тихо. На кухне шумит телевизор. Наверное, и Машка там. Я снимаю обувь, кладу сумку на тумбу, вешаю куртку в шкаф и иду на кухню.

Ну, вот он я, дорогая! Встречай!

Машка сидит на кухне за столом и делает вид, что не замечает меня. Это у нее такая игра, когда она обижается на меня. Эта игра длится у нее уже несколько лет…

Разговор начну я. Я должен.

– Привет, – она молчит, – прости, что вчера не приехал. Заработался, допоздна. – я сажусь за стол напротив нее. – Потом зашел в одно место… и просидел там до самого утра…

Машка поднимает на меня глаза. Ее взгляд не обычный. Вместо привычной мне злости, я вижу в них что-то другое. Злоба там, естественно, тоже есть, но сегодня она с чем-то смешана. Неужели переживала?

– Ты мог позвонить? Предупредить? Хотя бы чертову смску написать?

– Мог. – виновато отвечаю я.

Она вскакивает из-за стола и устремляется в коридор, прочь из кухни.

– Маша! – кричу я ей вдогонку. – У меня для тебя есть важные новости. Сядь, пожалуйста.

– Я себе места не могла найти, – продолжает она. – Успокоиться никак не могла! Ты хоть понимаешь, что мне нельзя так нервничать! Нельзя!

– Да, знаю я. Мне Дима говорил…

– А, так ты знаешь, что он здесь был. – она изменилась в лице.

– Он говорил, что не мог тебя успокоить. Правда, что он сюда приезжал, он не сказал… Ладно, дело сейчас не в этом.

– Тогда в чем?