Глаз Муджароки (СИ)

Понтон и Семен остались в хранилище одни. Руков наконец-то рассмотрел, что жаждал увидеть вот уже три дня. На больших полках из полированного гранита были аккуратно разложены золотые изделия, украшенные драгоценными камнями, тщатетельно очищенные и реставрированные. Здесь были ожерелья, браслеты, нагрудники, пояса, диадемы и множество других предметов. Рядом с каждым находилась табличка с информацией о предмете и с приблизительной стоимостью. Отдельно в нишах лежали горы монет и различных мелких предметов. Семен прошелся вдоль полок, полюбовался. Внутри его хохотнул Мышигин: "Ну что? Нравится?"

" А где чаша?" - спросил его мысленно Семен.

" А, ты все об этом барахле... Да там она, зайди вон за тот шкаф с перстнями, там все свалено"

Руков зашел за высокий, сделанный из красного дерева, шкаф и увидел сваленные возле стены металлические предметы, которые, как казалось Мышигину, не представляли особой ценности. Семен присел на корточки и начал рыться в древних металлических цепочках, кулонах наплечниках. Наконец он наткнулся на медную, темную от времени чашу, внутренние стенки которой, несмотря на возраст, сохранили идеальный белый, почти фарфоровый, цвет. Семен взял чашу в обе руки, выпрямился. Чаша была небольшой, с загадочными письменами на внешних стенках, аккуратная ручка была искусно изогнута и в нижнем своем конце напоминала голову змеи, хищно открывшей пасть.

" Ты уверен, что это то, что тебе нужно?" - спросил его Мышигин.

"Абсолютно!" - так же про себя ответил Семен.

"Тогда забирай"

- Послушай, Витя, вот эту штуку я возьму. - голосом Мышигина сказал Семен.

Понтон пожал плечами.

- Хорошо. Это все?

- Да. Это все.

Понтон нажал на рычаг.

Последняя гастроль

Расставание было недолгим. Посидели часа два в ресторане, потом Понтон передал Семену толстую пачку денег.

- Тут, Вячеслав Михайлович, вам на ближайшее время. Мне пока приходится все перечислять Тюкину, хотя после того, как я узнал о вашей смерти, мне это не хочется делать...

- Не бойся, Витя, скоро все снова будет мое.

Они пожали друг другу руки. Солнце скрылось за горизонтом, приближались сумерки.

Семен зашел в ювелирный магазин, купил толстую серебряную цепь и закрепил на ней чашу. Потом повесил ее себе на шею и спрятал под рубашкой. Он шел по людной улице, не замечая ничего вокруг. Он думал. Что теперь? Он в розыске. Его могут схватить в любой момент. Единственный выход - быстрее найти Круг, вернуть чашу горе, потом разыскать Мбоно и освободиться от Мышигина. В аэропорт ему нельзя. Он не пройдет дальше стойки регистрации. Хотя, можно попробовать, он ведь, все-таки, Глаз Муджароки. Только надо узнать, есть ли вообще из Хабаровска рейсы в Африку. А виза? Внезапно прямо перед ним возникло странное сияние, которое исходило из давно крашенной чугунной решетки ограды парка, вдоль которой он шел, даже не задумываясь, где он вообще находится. Семен вздрогнул от неожиданности, прикрывая глаза от ярких лучей. Сияние начало гаснуть, и вместо него постепенно проступала из света темная человеческая фигура, которая по мере остывания сияния светлела, пока не превратилась в Ивана Федосеевича.

Семен облегченно вздохнул:

- Здравствуйте, Иван Федосеевич. Вы меня почти напугали.

- Добрый день, Семен Иванович.

- Ну и какими судьбами на сей раз?

- Так ведь до сих пор не могу успокоиться, пока вы до Круга не доберетесь. Все переживаю. Вот опять же, в розыске вы. А ведь чаша Муджароки теперь у вас, ведь у вас?

Семен кивнул головой. Помрачнел.

- Плохо, Семен Иванович. Отдайте ее мне. Я быстрее буду в Круге и оставлю ее у скалы.

Семен усмехнулся с облегчением и начал расстегивать рубашку.

- Да конечно, Иван Федосеевич, вы меня здорово выручите, потому что даже не знаю, как мне теперь попасть в Африку.

Иван Федосеевич протянул руку, чтобы забрать чашу, и при этом заявил:

- Да можете уже и не торопиться. Дело в том, что Уадонго Мбоно в тюрьме. Только здесь, в России в тюрьме, в вашем городе, а никак не в Африке. А вы, если я не ошибаюсь, хотели избавиться от Мышигина?

Семен, готовый уже было снять цепочку с чашей, отнял руки от расстегнутой рубашки.

- Как в тюрьме? Почему в тюрьме?

Лицо Ивана Федосеевича скривилось в недовольную гримасу.

- Ну откуда я знаю, почему? Давайте быстрее чашу, у меня мало времени, уже темнеет...

Руков насторожился:

- Ну и что, что темнеет? Не понимаю....- Руков насторожился. Что-то в поведении его бывшего соратника было не то...

Иван Федосеевич прикусил язык, но было поздно. Надо было выкручиваться.

- Ну, Семен Иванович, я здесь на очень короткую минутку. До темноты... Вобщем, давайте уже эту чашку.

- Что-то вы какой-то сам не свой, Иван Федосеевич..

Внезапно на Семена нахлынула волна необузданного гнева, на мгновение утратив контроль, он снова превратился в банкира.