Глаз Паука

Привратник дома на улице Кисиндо, выглянув в зарешеченное оконце, распахнул низкую калитку для явившегося ровно с пятым ударом колокола на Ратушной башне Ши Шелама без всяких расспросов. Очевидно, Рилеранс предупредил свою челядь касательно зачастивших гостей. Паланкин, на коем прибыли воришка и Диери, сиротливо приткнулся в углу двора – равнодушные ко всему мулы дремали стоя, погонщик и его малолетний подручный сидели под стеной, чувствуя себя явно не в своей тарелке. Погонщик окликнул Ши, боязливо поинтересовавшись, когда придет пора уезжать, на что воришка только развел руками.

На сей раз посетителя вели совершенно иным путем, завершившимся не в зале с низким синим потолком и вращающимися чучелами, но в полуподвальном помещении, выложенном темно-красным камнем и освещенным развешанными по углам масляными лампами. В подвале стоял холод – такой, что при дыхании и разговоре изо рта вырывались заметные клубки пара. Вспомнив короткие обмолвки Медвежонка касательно его далекой родины, Ши аж передернулся – как можно выжить в краю, где подобная холодрыга царит круглый год?

Наученный горьким опытом воришка заранее положил себе не приближаться и не садиться ни на какие стулья, табуреты, скамьи и диваны, но никакой мебели в подвале и не обнаружилось. Только стены в налете скользкой измороси да пол, выложенный квадратиками желтых и черных плиток.

Как ни странно, Рилеранс целиком и полностью сдержал свое обещание, подготовив к приходу назойливого визитера все необходимое для осуществления ритуала. Два оскаленных черепа – изжелта-коричневая кость в черных паленых пятнах – занимали стоявшие на полу широкие медные блюда вроде тех, на которых раскладывают фрукты. К их макушкам капельками воска были прилеплены тоненькие белые свечки. По соседству горкой лежали закопченные кости, для чего-то накрытые тончайшей серебряной сеточкой, вокруг них был выложен круг из маленьких бронзовых статуэток. Имелся также высокий, в рост человека, и похожий на развесистое деревце алебастровый подсвечник на два десятка свечей, уже расставленных по местам и зажженных, только испускали они не привычный красно-оранжевый, а мягкий изумрудный свет.

Оглядевшись по сторонам, Ши состроил гримасу, долженствующую выражать положенное удивление и испуг перед колдовскими предметами. Тяжелая кожаная сума, куда сложили предназначавшуюся магику оплату, оттягивала руку, и воришка поставил ее себе под ноги.

Деянира Эйтола в подвале отсутствовала. Зато хозяин дома пребывал в опасной близости и, похоже, в дурном настроении. Колдун расхаживал по подвалу, волоча за собой подол багряно-золотого одеяния, и сварливо набросился на вошедшего Ши:

– Я велел тебе прийти в пять пополудни! Ты опоздал!

Ши рассыпался было в долгих и красочных извинениях, но быстро догадался, что его не слушают. Похоже, магик сам изрядно струхнул перед предстоящим ему делом, а потому набрасывался на любого, кто подвернется под руку.

– Ладно, начинаем, – оборвал воришку Рилеранс. – Сколько из-за тебя хлопот, пропади ты пропадом… Надеюсь, ты знаешь, о чем будешь спрашивать мертвецов. Учти, они не так болтливы, как ты, так что вопросы должны быть четкими и ясными. Лучше всего такими, на которые можно отвечать «да» или «нет». Не подходи близко, ничего не трогай, и ни в коем случае не вздумай вопить, что бы тебе не привиделось. Готов?

У Ши отчетливо постукивали зубы – от наполнявшего подвал стылого холода или от предстоящего некротического ритуала, уже второго за этот невероятно долгий день, однако он нашел в себе силы кивнуть.

Кофийский магик извлек из жестких складок своего одеяния небольшую, в размер ладони, книгу в вытершемся зеленом переплете. Открыв ее на заложенной странице, он принялся монотонно зачитывать строки на незнакомом Ши наречии, и вскоре огоньки свечей в большом канделябре сменили цвет, став из зеленых сперва призрачно-голубыми, а затем темно-багровыми. Над полом неизвестно откуда появился и поплыл медленный ледяной туман. Рилеранс продолжал чтение, поводя в такт произносимым словам свободной левой рукой, его широкий парчовый рукав взлетал и опускался.

Свечка, украшавшая макушку лежавшего слева черепа, вспыхнула трескучим розовым огоньком, спустя мгновение ее примеру последовала вторая. Укрытые серебряной сетью горстки костей мелко-мелко затрепыхались, как угодившие в ловушку птицы или мелкие зверьки. Интонации колдуна из заунывных стали настойчивыми и требовательными. Маг вроде бы уже не произносил заклинание, но спорил с кем-то, убеждая собеседника признать его, Рилеранса, полную и неоспоримую правоту. Ши показалось, будто в провалившихся глазницах черепов мелькают крохотные алмазные искорки – и тут издалека пришел один-единственный размеренный удар большого гонга, столь густой и низкий, что звук вынудил содрогнуться фундамент и выстроенный на нем дом от основания до флюгера на самой высокой башенке. У воришки на несколько ударов сердца заложило уши, и он не сразу расслышал, что свирепо шепчет повернувшийся к нему чародей.

– Э… что?