Глаз Паука

Вой и звяканье оборвались. Изрядно раздраженный Голос осведомился:

– Если ты полагаешь себя такой мудрой и знающей, ответь – каким образом мне покинуть место, где я нахожусь?

– Ты к нему что, привязан, как собака к конуре? – огрызнулась Ильха. – Откуда мне знать, как вы, духи, шастаете из мира в мир? Может, тебе достаточно просто захотеть оказаться здесь?

– Личное желание не может быть движущей силой, – возразил Голос, правда, не слишком уверенно. – Этого недостаточно…

– Тогда я захочу! – сердито заявила девушка. – Немедленно иди сюда! Мне надоело говорить с бывшим нужником!

Она топнула ногой, едва не перевернув тарелку с лепешками. Гревшийся на солнце кот поднял голову и, жмурясь, неодобрительно взглянул на хозяйку.

– Ох уж эта мне людская самонадеянность, – снисходительно хмыкнули из недр молельни. – Всегда-то вам кажется, что…

Он не договорил. На кончике шпиля вспыхнула отчетливо различимая искра ярко-зеленого цвета. Мирно вылизывавшийся Тилль поднял шерсть дыбом, пронзительно мяукнул и мохнатым шариком скатился в ближайшее укрытие под уцелевшим кустом репейника. Без того перекошенный навес вздрогнул и начал складываться – Ильха едва успела отпрыгнуть в сторону от целившей ей в голову жерди.

– Эй, прекрати! – испуганно взвизгнула она. – Перестань! Что ты делаешь? Я пошутила!

Поздно. Внутри тонких дымчатых колонн суетливо заметались радужные сполохи, по стенам часовни ползали крохотные синие молнии, трещавшие, как спятившие цикады летней ночью, земля на пять шагов вокруг покрылась сетью расширяющихся трещин, в одну из которых свалилось шаткое жилище Ильхи. Девица Нираель, пытавшаяся сбежать, не устояла на ногах и шлепнулась, вытаращившимся глазами уставившись на узкую дверцу каменного строения.

Внутри крохотного помещения бушевало пламя. Ослепительный, золотисто-оранжевый, совершенно неправильный огонь – устремлявшийся не снизу вверх, а наоборот. Длинные лохматые языки плясали на потолке, тянулись к выложенному черно-белыми плитками полу, шелестели, подобно сухим листьям на ветру, не оставляя следов копоти на камне. Вопреки известной поговорке, это был огонь без дыма: чистый, незамутненный, яростный костер.

Тихо попискивавшая от страха Ильха догадывалась, откуда могло взяться такое диво – из крохотной стаи колдовских светлячков. На пустыре недавно закончил свое существование Пожиратель, круглый летающий пузырь с зубами, почти три седмицы изводивший горожан своими выходками. Прожорливого демона утянули за Грань. После его кончины по округе диковинными бабочками запорхали обрывки разорванной Ткани Миров. Один такой залетел в капище, да так и остался висеть под потолком гроздью светящихся искр. Голос счел незваного жильца безобидным и, как выяснилось, ошибался.

Ильха успела раз десять пожалеть о своих неосторожных словах, клятвенно пообещать никогда в жизни не дразнить Голос и в панике соображала, что делать, ежели из молельни вывалится новый Пожиратель.

Огненные нити соткались в некий вместительный предмет, напоминающий корзину или мешок. Он величественно колыхался под потолком, и девице Нираель вдруг показалось, что внутри него находится нечто живое, яростно бьющееся в попытках выбраться наружу. Моргая, девушка слезящимися глазами всматривалась в переплетения быстро мелькающих языков пламени, сменивших окрас с малинового и оранжевого на пронзительно-голубой. Теперь в молельне висела огромная, светящаяся полупрозрачная капля, чей острый кончик сливался с последними кружащимися искорками призрачной вуали. Ильха видела – не глазами, каким-то иным зрением – как истончается трепещущая нить, удерживающая каплю в подвешенном состоянии…

Спустя еще миг связь между Сферами оборвалась. Капля упала на черно-белые плиты с оглушительным шлепающим звуком, словно из большой бочки выплеснулась вода. Стоявшая на четвереньках Ильха отпрянула в сторону, невольно опасаясь быть увлеченной хлынувшим наружу колдовским потоком. Мимо нее в самом деле пронесся обжигающе-холодный вихрь, точно дуновение далеких Граскаальских гор – и все внезапно закончилось. Прекратилось крохотное землетрясение, потухли огоньки в колоннах и зеленая искра на шпиле. Единственным напоминанием о недавнем происшествии остались только разбегающиеся во все стороны трещины в сухой почве пустыря.

– Голос? – надтреснутым шепотом позвала Ильха. – Ты живой?

Ответа не последовало. Так и не решившаяся встать на ноги девушка подползла к дверному проему, настороженно заглянув внутрь. Совершенно сухие мраморные квадратики пола, ровные гладкие стены без малейших следов бушевавшего здесь пожара…