Глаз Пустыни

У меня самого был такой конь, он ждал меня на постоялом дворе «Молот». Я тренировал его целых три года и был им очень доволен, но до этого выступления ему ещё очень далеко.

Представление продолжилось. Теперь и всадники показали свои навыки. На полном галопе они клинками разделяли пополам яблоки, которые девушки держали обоими руками, надевали на боевые копья подброшенные вверх кольца, а обе ведущие лошади, наверняка, раз десять пнули между собой туда-сюда чёрный кожаный мяч, прежде чем тот в первый раз коснулся земли.

Восемнадцать лошадей развернулись и стуча копытами, покинули манеж. Обе девушки снова легли на землю, а лидеры, вновь на полном галопе, проехали вдоль круга манежа, склонившись так низко к земле, что могли кончиками пальцев провести по песку. Они одним махом закинули обоих девушек в седло позади себя, где те остались лежать. Затем и эти всадники на лошадях стремительно выбежали из манежа.

Езда почившего.

Я знал этот манёвр… и то, что во время его выполнения, если хорошо не ухватиться за портупею лежащего на земли раненного или мёртвого, могло произойти всё что угодно. Только с помощью движущей силы лошади, можно одной рукой поднять человека в седло позади себя. Затащить его под копыта лошади было одной опасностью, вывихнуть плечо, порвать сухожилие иди даже сломать позвоночник — другой.

Я предположил, что обе девушки не пострадали. То, что они, обвиснув, неподвижно лежали позади седла, было частью манёвра.

Возможно, езда почившего и была опасной, но во время боя, когда после штурма кавалерия отступала, не оставляя при этом ни одного павшего, это могло сильно подорвать мораль врага, а со своей собственной сотворить чудеса.

— Боги! — тихо выдохнула Лиандра, когда красный занавес закрылся. — Какие же они отличные всадники!

Следующие представления тоже были наигранными сражениями. Артисты поразили своей стрельбой из лука, попадая стрелами в кольца, подброшенные в воздух, метанием ножей и акробатикой. Как непринуждённое заключение, последовала постановка, где десять пьяных путешественников, в такт барабанов, изобразили неуклюжую борьбу на боевых посохах и мечах, чтобы в конечном итоге в шутку вырубить друг друга.

Затем последовал номер с дрессированными животными, но было уже поздно, поэтому мы покинули цирк перед началом этого шоу.

Когда мы возвращались в Дом Сотни Фонтанов, Лиандра посмотрела на меня.

— До прошлого года этим цирком руководил Армин?

Я только кивнул.

— У твоего слуги действительно есть скрытые качества, — наконец сказала она.

Скрытые? Нет, скорее так явно выставленные на показ, что ты их просто не замечал. Красочно одетые или нет, я узнавал хороших солдат, когда видел их. Мне было любопытно, сколько времени ещё пройдёт, прежде чем Армин расскажет мне всю правду.

15. Благодарность эмира

Когда мы прибыли в Дом Сотни Фонтанов, там нас ждала дюжина дворцовых стражей.

Их возглавлял капитан, которого Марина назвала Кемаль. Чуть дальше стояли четыре паланкина, а возле каждого из них по восемь сильных солдат. На них были одеты светло-коричневые шаровары, сандалии и короткие жилетки. У каждого с боку висела дубинка.

Когда капитан увидел, что мы идём, он низко поклонился, а двенадцать солдат позади него упали на колено и преклонили голову, ударив себя правой рукой по нагруднику.

— От имени эмира Эркула Фатры, праведника, правителя и благости Газалабада, советника калифа, властелина племени Льва, Стража Справедливости и Хранителя Слов, пусть боги одарят его вечной жизнью и радостью, чужеземец, Хавальд бей и его спутники, приглашаются пройти на корабль принцессы Файлид. Ему и его спутникам разрешено носить доспехи и оружие. Его сопроводит почётный караул из двенадцати солдат, чтобы люди смогли увидеть, как его ценят. Во имя эмира, Кемаль Яаск — капитан гвардии праведников, Воитель Газалабада и Посланник Слов.

— Спасибо, капитан, — произнёс я с поклоном. — Я пока не знаю, все ли мои спутники прибыли.

— Мы подождём здесь, — сказал Кемаль с лёгкой улыбкой. Когда я открывал дверь в наши покои, я прикоснулся к Искоренителю Душ, но никакая засада нас не поджидала. На самом деле, все мои спутники успели вернуться. И они уже помылись и переоделись.

— Как вы? — спросил я Зиглинду и Яноша.

— Намного лучше, — ответил Янош. Этот врач знает своё дело.

Я взглянул на Зиглинду, она прислонилась к нему и покраснела. Возможно, не только искусство врача имело отношение к румянцу на её щеках.

— А где Армин? — спросил я, когда Лиандра приподняла вверх бровь и более внимательно посмотрела на остальных. Зокора, Варош, Зиглинда и Янош были в тёмных одеждах, которую здесь обычно носили телохранители, но, видимо, свою руку здесь приложил Армин: эта одежда была украшена тонкой серебряной вышивкой. Зокора изящно лежала на лежанке, Варош сидел у её ног. Она играла с его волосами, читая дальше книгу.

Наталия подняла на меня взгляд. Она тоже была великолепно одета и показала свою стройную ножку, поставив её на край комнатного фонтана и спрятав один из своих узких кинжалов в изящный сапог.