Глаз сокола

Над пропастью натянуты три веревки. На пике Ликас тоже делают такие мосты: на одну веревку встаешь, за две другие, на уровне плеч, держишься. Гилас и тогда таким мостам не доверял, а сейчас тем более не собирался. Видно, он слишком рано спустился с горного гребня. Сейчас он вернется и поднимется повыше.

Но не успел Гилас пуститься в обратный путь, как тучи расступились и прямо над ним возникла отвесная скала из голого серого камня. Она расколота надвое, и хотя водопада не видно, до слуха долетает его приглушенный рев. Гилас зашагал быстрее. До Така Зими он еще не дошел, но скоро будет на месте.

Пройдя несколько шагов, Гилас наткнулся на большие круглые отпечатки лап на снегу. У мальчика упало сердце. Следы Разбойницы забрызганы кровью! В голове замелькали картины одна страшнее другой: Разбойницу поднял на рога бык, ее пронзил копьем охотник…

Кровь не успела замерзнуть: выходит, следы свежие. Они вели к высоким валунам на восточном склоне горного гребня.

Гилас замер в нерешительности. Искать Разбойницу или идти к Така Зими? Разбойница или Пирра?

– Обе, – вслух ответил сам себе мальчик.

Но сначала надо помочь Разбойнице. Следы петляли зигзагами, будто львица шла, покачиваясь. Отпечатки левой передней лапы смазанные: Разбойница волочила ее за собой.

Заранее боясь того, что сейчас увидит, Гилас пошел по следу и добрался до низкой пещеры, скрытой среди высоких камней. Следов, ведущих наружу, нет. Разбойница сейчас там.

– Разбойница! – тихонько позвал Гилас.

Тишина. Снег упал с ветки так неожиданно, что мальчик подпрыгнул. Он вытащил нож. Раненый лев – одно из самых опасных существ на свете. Да и вообще, Гилас сомневался, узнала ли его Разбойница, вспомнила ли, что когда-то они были друзьями.

А потом Гилас сообразил, что Разбойница наверняка боится оружия. Увидит нож – близко его к себе не подпустит. Дрожащей рукой мальчик отвязал ножны от пояса и вместе с топором оставил на снегу у входа в пещеру. То, что задумал Гилас, – чистой воды безумие. Если не повезет, эта ошибка станет для него последней. Но он не может бросить Разбойницу. Гилас уже один раз ее покинул.

Опустившись на четвереньки, мальчик заполз в пещеру.

Низкое, рокочущее рычание прозвучало как предостережение.

* * *

Маленькая львица взмахнула хвостом и зашипела, но мальчик подобрался к ней ближе. Он заговорил с ней. Она улавливала в его голосе опаску, чуяла исходивший от него запах страха, и все же мальчик не отступал.

Львица снова оскалилась и прошипела: «Уходи!»

Мальчик замер, но продолжал с ней разговаривать.

Львица зареклась доверять людям, и все же на один короткий взмах хвоста она вспомнила, как давным-давно мальчик говорил с ней. Она тогда была еще совсем малышкой. Сейчас его голос звучит ниже, но он такой же добрый и спокойный, а еще мальчик издает те же звуки, какими раньше подзывал ее. Неужели он нарочно ее разыскал?

Маленькую львицу опять пронзила боль, и она принялась рыть когтями землю.

Мальчик подполз еще ближе. Его голос дрожал, но он продолжал говорить.

Внутри у львицы боролись боль, страх и надежда. Мальчик – всего лишь обычный человек, такой же, как они все.

Оскалившись, львица зарычала на него: «Уходи, а то не поздоровится!»

* * *

Гилас замер. По пещере разносился яростный рев Разбойницы.

В темноте он разглядел древко стрелы, застрявшей в ее плече.

– Кто тебя подстрелил, Разбойница? – спросил он как можно более спокойным тоном.

Та прижала уши и наградила его таким взглядом, будто хотела растерзать на месте. В ее черных глазах лишь холод. Ни проблеска узнавания.

– Ты же меня не забыла, правда? – подрагивающим голосом выговорил мальчик. – Иначе во время метели ты не привела бы меня к Акастосу. Ты ведь не случайно подошла ко мне, тыкалась носом мне в лицо…

Хриплое шипение заставило Гиласа отпрянуть. Длинные белые клыки сверкнули в темноте.

Прижавшись к стене пещеры, чтобы Разбойница не чувствовала себя загнанной в угол, мальчик опять стал подбираться к ней.

– Помнишь, когда ты была маленькой, я смастерил для тебя мячик из стеблей? А как я вытащил шип у тебя из лапы?

С молниеносной быстротой Разбойница выбросила вперед лапу и рассекла ею воздух всего на расстоянии пальца от щеки Гиласа.

По бокам у мальчика ручьями стекал пот.

– Когда я вынул шип, тебе было больно, но я сделал так, что тебе полегчало. Помнишь, Разбойница?

Он подошел так близко, что чувствовал ее насыщенный львиный запах, смешанный с металлическими нотками крови. Разбойница то выпускала, то убирала свои огромные черные когти. Одного удара хватит, чтобы сломать Гиласу шею.

– Т-ты ведь не желаешь мне зла, Разбойница? – прозаикался мальчик.

С пугающей быстротой она рванулась к нему. Клыки щелкнули возле самого лица.

– Т-ты не хочешь мне навредить, – повторил Гилас. – Я твой друг, я пришел помочь.

На секунду их взгляды встретились. В темноте было не разглядеть, пробудилось ли хоть одно воспоминание в этих прищуренных, полных боли глазах.

Гилас набрал полную грудь воздуха и протянул трясущуюся руку к древку стрелы.