Глаз тигра

– Месяц это слишком, ведь сейчас самый сезон. На следующей неделе у меня новые клиенты, – запротестовал я.

Сестра уже торопилась ко мне со шприцем.

– Вы хотите меня разорить? Я не могу упустить ни одного клиента.

Сестра вводила в меня иглу.

– Харри, старина, забудь о сезоне. Тебе не придется снова ловить рыбу, – и Нэбб принялся выбирать из меня осколки кости и кусочки свинца, что-то весело напевая себе под нос. Морфин смягчил боль – но не мое отчаяние. Если мы с «Балериной» упустим полсезона, дальше мы не протянем. Я снова окажусь в финансовых тисках. Черт, как я ненавижу деньги. Вскоре я оказался завернут в чистые белые бинты и добавил солнца в улыбке.

– Возможно, вы слегка потеряете способность владеть левой рукой, Харри, детка. Не исключено, что она останется слабее и будет плохо слушаться, но у вас зато будут замечательные шрамы, чтобы хвастать перед девушками… Он окончил перевязку и повернулся к сестре:

– Меняйте повязку каждые шесть часов, промывайте эузолом и давайте обычную дозу антибиотика каждые четыре часа. Три могадона сегодня, а завтра я посмотрю его во время обхода.

Он обернулся, улыбаясь мне. Его улыбка обнажила плохие зубы под неряшливыми усами:

– Вся полиция собралась под дверями этой палаты. Мне придется сейчас их впустить.

Нэбб направился к двери, затем остановился, усмехнувшись:

– Ну и отделал ты этих двоих – прямо размазал по всей картине. Хорошо стреляешь, Харри, детка.

Инспектор Дейли явился облаченный в безукоризненно отглаженную форму цвета хаки, накрахмаленную и только что из стирки. Кожаные ремни были начищены до блеска.

– Добрый день, мистер Флетчер. Я пришел взять у вас показания. Надеюсь, у вас найдется для этого достаточно сил.

– Я чувствую себя просто великолепно, инспектор. Ничто обычно не бодрит так, как пуля в грудной клетке.

Дейли обернулся к констеблю, что следовал за ним и знаком приказал присесть на стул у моей кровати. Тот сел и приготовил блокнот для стенографирования, сказав при этом сочувственно:

– Сожалею, что вы ранены, мистер Харри.

– Спасибо, Уолли, но видел бы ты этих двоих.

Уолли был одним из племянников Чабби, и его мать стирала мне белье. Это был высокий, сильный, темнокожий симпатичный парень.

– Я видел их, – сказал он. – Это, конечно, что-то!

– Если вы готовы, мистер Флетчер, – жестко прервал Дейли, не одобряя нашу болтовню, – мы начнем.

– Начали, – сказал я и приготовился произнести новую версию. Как и все хорошие рассказы, он был абсолютно правдив и точен, опущены лишь некоторые детали. Я не упомянул о свертке, который Джеймс Норт поднял, а я затопил у Большого Острова Чаек. Не сказал я и о том, в каком месте мы вели поиски. Дейли, конечно, это интересовало, и он постоянно возвращался к этому.

– Но что они искали?

– Не имею понятия. Они соблюдали предосторожность, чтобы не проболтаться.

– Так где же это произошло? – настаивал он.

– В районе за рифом Селедочной Кости, южней мыса Растафа. – От Пушечного рифа это было миль пятьдесят.

– Вы бы могли точно указать место, где они ныряли?

– Не думаю, могу ошибиться на несколько миль. Я лишь следовал их указаниям.

Дейли задумчиво жевал свой шелковистый ус.

– Хорошо. Вы уверены, что они напали на вас без предупреждения?

Я кивнул.

– Зачем это они сделали? Почему пытались убить вас?

– Мы этот вопрос как-то не обсуждали. Я не имел возможности спросить их об этом.

Я снова почувствовал слабость и усталость и не хотел рассказывать дальше, боясь проболтаться: «Когда Гатри начал стрелять в меня из своей пушки, я полагал, что он не намерен вести со мной беседы».

– Здесь не до шуток, Флетчер, – сухо произнес Дейли, а я позвонил в колокольчик над моей головой. Сестра, должно быть, уже ждала у двери.

– Сестра, я чувствую себя архискверно.

– Вам придется уйти, инспектор, – она повернулась как наседка, к двум полицейским и выдворила их из палаты. Затем подошла поправить мне подушку. Она была симпатичным созданием с огромными темными глазами. Ее осиную талию перетягивал ремень, еще более подчеркивающий красивую пышную грудь, на которой у нее были прицеплены значки и медали. Блестящие каштановые локоны выбивались из-под кокетливой форменной шапочки.

– Как тебя зовут? – прохрипел я.

– Мэй.

– Сестричка Мэй, почему я никогда не встречал тебя раньше? – спросил я, когда она наклонилась, чтобы поправить мне простыни.

– Должно быть, плохо смотрели, мистер Харри.

– Ну, зато, теперь насмотрюсь, – белая накрахмаленная блузка была лишь в нескольких дюймах от моего носа. Сестра быстро выпрямилась.

– Говорят, вы сущий дьявол, – сказала она. – Я знаю, что мне не наврали. – Однако она улыбнулась: – А теперь спите. Вам надо поправляться.

– Да, у нас еще будет время поговорить, – сказал я, и она рассмеялась.

В течение следующих трех дней у меня было достаточно времени для размышлений. Посетителей ко мне не пускали до тех пор, пока было не начато официальное расследование. Дейли выставил у дверей моей палаты охранника, и я уже не сомневался, что мне выдвинут обвинение в самом что ни на есть жутком убийстве.