Глаз тигра

На следующее утро мы начали поднимать наверх останки «Балерины». Мы трудились десять дней подряд и сняли с судна все, что еще хоть как-то могло нам пригодиться – начиная от огромных спиннинговых катушек и моего карабина и кончая двойными лопастями винта. Днище каюты было так сильно повреждено, что поднимать остальное уже не было смысла. К концу этих дней от «Балерины» остались одни воспоминания. В моей жизни было много женщин, но теперь они – лишь мимолетное приятное воспоминание, которое посещает меня, когда я слышу какую-нибудь песню или чувствую запах знакомых духов. Как и они, «Балерина» начала постепенно растворяться в минувшем.

На десятый день я отправился навестить Фреда Кокера. И в первый же момент, как только переступил порог его конторы, я заподозрил неладное. Он нервно вытирал пот, глаза воровато бегали за стеклами очков, а руки, дрожали, перебирали вещи на столе или скользили по костюму – он то поправлял галстук, тог приглаживал непослушные пряди на лысом черепе. Он знал, что я пришел поговорить о страховке.

– Только, пожалуйста, не волнуйтесь, мистер Харри, – посоветовал он.

Когда я слышу эту фразу, я моментально начинаю волноваться.

– В чем дело, Кокер? Давай, выкладывай, – я стукнул кулаком по крышке стола, и он подпрыгнул в кресле так, что очки в золотой оправе свалились у него с носа.

– Мистер Харри, пожалуйста…

– Говори, гнусный несчастный могильный червяк!

– Мистер Харри, я хотел бы поговорить о ваших страховых взносах, – я пристальным взглядом наблюдал за ним.

– Понимаете, вы раньше никогда этого не требовали – это было напрасной…

Я все понял.

– Ты прикарманил взносы! – прошептал я срывающимся голосом. – Ты не перечислял их страховой компании.

– Поймите, – кивнул Фред Кокер. – Я полагал, вы поймете.

Я хотел, не теряя времени, броситься через стол, но зацепился и упал. Фред Кокер выскочил из кресла, ускользнув от моей протянутой руки. Он кинулся к задней двери и захлопнул ее за собой. Я ринулся за ним, сбив замок, так что дверь закачалась на петлях. Фред Кокер дал стрекача, будто спасаясь от темных сил, что, может было для него и к лучшему. Я схватил его в дверях, ведущих к подъездной аллее. Приподняв его за горло одной рукой, я прижал его к штабелю дешевых сосновых гробов. Он потерял очки и хныкал от страха. Крупные слезы катились из его беспомощных близоруких глаз.

– Ты знаешь, что я тебя убью? – прошептал я, и он застонал. Его ноги болтались в шести дюймах от пола.

Я размахнулся правым кулаком, приняв более устойчивое положение. Этот удар мог снести ему голову, чего я вовсе не хотел, но мне было необходимо выместить на чем-то свою злость. Я ударил кулаком по гробам возле его уха. Доска треснула по всей длине. Фред Кокер истерично завизжал, как девица на поп-концерте, и я отпустил его. Ноги его не держали, и он тяжело осел на цементный пол. Я оставил его лежать там, стонавшим и заикающимся от испуга, а сам вышел на улицу – теперь уже банкротом, каким я был последние десять лет.

Мистер Харри в одно мгновение превратился в Флетчера, бродягу, портовую крысу. Это был классический случай возвращения на круги своя – пока я дошел до «Лорда Нельсона», в голове у меня вертелись мысли, подобные тем, что посещали меня десять лет назад. Я уже просчитывал шансы на успех, в надежде рискнуть еще раз.

В этот ранний час единственными посетителями бара были Чабби и Анджело. Я рассказал им все, они молчали. Что можно было еще сказать? Мы молча выпили по первой, а затем я спросил Чабби:

– И куда ты теперь?

Он пожал плечами.

– У меня есть старый вельбот.

Это была старая лодка, футов двадцать в длину, с открытой палубой, но довольно устойчивая.

– Буду опять ловить крабов.

Крабы на рифах водились преогромнейшие. Можно было неплохо заработать, продавая их замороженные хвосты. Именно этим Чабби и зарабатывал на жизнь до того, как на Сент-Мери появился я и моя «Балерина».

– Тебе понадобятся новые моторы, твои уже никуда не годны.

Мы выпили еще по пинте, а я в уме все просчитывал мои финансы. Черт, пара тысяч долларов не делали большой разницы.

– Я куплю тебе пару новых, по двадцать лошадиных сил каждый, Чабби, – предложил я.

– И не вздумай, Харри, – он насупился и покачал головой. – Я достаточно скопил, работая у тебя. – Он был непреклонен.

– А ты как, Анджело?

– Наверное, продам душу на Равано.

– Ну уж нет, – возмутился Чабби. – Мне нужен экипаж для ловли крабов.

Итак, он были устроены. У меня отлегло от сердца, ведь я чувствовал ответственным за них обоих. Особенно, я был рад тому, что Чабби присмотрит за Анджело. Тот очень тяжело переносил смерть Джудит. Он был тих, весь погружен в себя. От прежнего пылкого Ромео не осталось и следа. Я заставлял его работать до изнеможения, когда мы поднимали останки «Балерины». Казалось, это давало ему время прийти в себя после этой тяжелой утраты. Однако, он снова запил, мешая глотки дешевого бренди с бессчетными пинтами пива. Это самый разрушительный способ употребления спиртного. Из того, что я знаю, страшней лишь, пожалуй, метиловый спирт.