Глаз тигра

Когда я достал расчетные таблицы прилива и стал вычислять разницу для наших широт, Чабби только улыбнулся. Впрочем, это было трудно назвать улыбкой, пожалуй, презрительная усмешка. Чабби не питал доверия к столбцам напечатанных цифр. Он предпочитал рассчитывать время прилива по морским часам в собственной голове. Я знал, что он может все точно рассчитать на неделю вперед, не прибегая к помощи таблиц.

– По-моему, высокий прилив завтра будет в час сорок, – объявил я.

– Ну, на этот раз ты не ошибся, старина, – согласился Чабби.

Освобожденный от тяжелого груза, вельбот, казалось, несся вперед особенно легко и стремительно. Два мощных мотора выталкивали его из воды, и он влетел в узкий проход в рифе, как хорек в кроличью нору.

Анджело стоял на носу, посылая руками условные знаки о подводных опасностях Чабби, стоящему на корме. Мы дождались хорошей воды, чтобы двигаться беспрепятственно, и Чабби смело встретил замирающий прибой. Наш маленький смелый вельбот, задрав нос, шлепал пятками по волнам, обдавая фонтанами брызг.

Пожалуй, проход был полон для нас приключений, а не опасностей, и Шерри охала и смеялась от радости и возбуждения. Чабби в мгновение ока провел нас сквозь бутылочное горло коралловых скал, которые подступили к нам не дальше, чем на фут с каждой стороны – вельбот Чабби был почти вдвое уже «Балерины». Затем мы проследовали по зигзагам прохода и, наконец, добрались до омута.

– На якорь нам здесь не стать, – проворчал Чабби. – Слишком глубоко.

– А как удержаться на месте? – спросил я.

– Кто-то должен сидеть у мотора и сдерживать вельбот.

– Но ведь он сожрет топливо, Чабби?

– Будто я сам этого не знаю, – проворчал он.

Прилив еще не достиг своей высоты, поэтому лишь редкие волны выкатывались сюда через риф. Они не обладали мощью – в омут сбегала лишь легкая пена, отчего его поверхность казалась пузырящимся в кружке пивом. Однако, пролив поднимался, и прибой становился все мощнее. Вскоре работать в омуте станет опасно и нам придется скорее уходить. У нас в запасе оставалось не более двух часов, в зависимости от характера прилива. Требовалось успеть между низкой и высокой водой. При отливе было невозможно войти в пролом, а прилив грозил высокими волнами, плещущими через риф. Они легко могли перевернуть открытое судно. Поэтому каждый раз нам приходилось все рассчитывать до мельчайших деталей. Дорога была каждая минута. Мы с Шерри уже натянули водолазные костюмы, маски были подняты на лоб, и Анджело оставалось только прицепить емкости аквалангов нам на спины и покрепче застегнуть ремни.

– Шерри, ты готова? – спросил я, и она только кивнула, так как ее милый рот уже был занят дыхательной трубкой.

– Поехали!

Мы бросились за борт и вместе погрузились под сигарообразное брюхо вельбота. Наверху поверхность дрожала, как ртуть, а брызги волн через риф заставляли верхние слои воды пузыриться, подобно шампанскому. Я взглянул на Шерри. Она не испытывала никаких неудобств и дышала в медленном ритме заправского водолаза, делая редкие, но глубокие вздохи. Она улыбнулась мне в ответ. Улыбка получилась немного уродливой из-за дыхательной трубки, а глаза казались несоразмерно большими, увеличенные стеклом маски. Она подняла вверх оба больших пальца, давая мне знак, что все о’кей.

Я тотчас устремился головой вниз к самому дну, быстро работая ластами – мне не хотелось зря тратить воздух на медленный спуск. Под нами темной бездной зиял омут. Окружавшие его стены кораллов загораживали свет, отчего все вокруг имело какой-то враждебный вид. Вода была темной и холодной, и я ощутил легкий приступ суеверного трепета. В этом месте было что-то зловещее, как будто некие злокозненные силы притаились в его мрачных глубинах. Скрестив пальцы на обеих руках, я продолжал погружение, следуя за изгибами острого кораллового рифа. Коралл был изъеден темными пещерами, над стенами которых нависали резкие уступы. Здесь росли кораллы сотни различных видов, соревнуясь в изысканности и причудливости форм, окрашенные в самые невообразимые цвета. Водоросли извивались, движимые морским течением, подобно протянутым за милостыней рукам нищих или темным развевающимся гривам диких лошадей.

Я обернулся к Шерри. Она шла на близком расстоянии и опять улыбнулась мне. Было видно, что ей неизвестно мистическое чувство, что охватило меня. Мы продолжали спуск.

С невидимых уступов протянулись длинные желтые антенны гигантских крабов. Они двигались настороженно, будто чувствуя в разбуженной воде присутствие незнакомцев. Облака пестрых коралловых рыбок окружали поверхность подводных утесов. В тусклом голубом свете рыбки сияли и переливались подобно самоцветам.