Глаз урагана

– На родине, – тихо произнес Галатей, – вы вольны спать с кем заблагорассудится, когда заблагорассудится и сколько заблагорассудится. Здесь все будет иначе. Я не имею права говорить то, что сейчас скажу, и все же пойду на это маленькое должностное преступление. – Он понизил голос. – Ваш муж совершил важное открытие, за которым охотится иностранная разведка. Сегодня вас намеревались похитить, чтобы шантажировать его и заставить сотрудничать. Этого допустить нельзя, и мы не допустим.

– Чушь, – скривилась Наташа. – Вранье.

– Это чистая правда, – возразил Галатей. – В общих чертах.

– Ну и пусть! Плевать я хотела на ваши шпионские заморочки! Я приехала сюда отдыхать, и я буду от-ды-хать!

– На здоровье. Гуляйте, купайтесь, загорайте. Но в пределах территории отеля. Так вас будет легче опекать.

– Я не нуждаюсь в опеке! – возмутилась Наташа.

– Это ваше окончательное решение?

– Окончательное.

Галатей встал:

– Сожалею, но в таком случае я буду вынужден применить физическую силу.

Он взмахнул кочергой, как если бы держал в руке стек или трость. Да только это была, увы, не трость и не стек. Тяжелая железная кочерга без малейших признаков копоти. Как будто ее специально содержали в чистоте. Чтобы однажды взять ее и, не замарав рук, проломить жертве череп.

* * *

Вжавшись в кресло, Наташа инстинктивно подтянула колени к подбородку. Перед ней стоял не тот мужчина, которого она увидела, войдя в комнату. Он изменился, он разительно изменился. Стало очевидно, что все его хорошие манеры и вежливые обороты речи не более чем камуфляж, скрывающий подлинную натуру. Галатей смотрел на Наташу без гнева, но и без сочувствия. Это был взгляд кобры, выбирающей точку укуса. Холодный взгляд, от которого кожа покрылась мурашками, а соски затвердели как на морозе.

– Нет, – помотала волосами Наташа.

– Что – нет? – осведомился Галатей.

– Нет, нет, нет!

– Учитывая ваше состояние, повторяю вопрос. Итак. Вы принимаете мои условия? Или нужны кардинальные способы убеждения?

Еще несколько секунд назад Наташа согласилась бы на все, лишь бы не видеть кочергу, раскачивающуюся в опасной близости от головы. Но время шло, Галатей стоял на месте, и женщина начала приходить в себя.

– Вы что, – спросила она звонким, звенящим от волнения голосом, – собираетесь убить меня? Здесь, в посольстве?

– В мои ближайшие планы это не входит, – сказал Галатей.

Ну разумеется. Если он и псих, то не до такой же степени! Не станет он убивать Наташу. Разве что воспользуется ее беспомощным положением. Воспользуется?

Она поспешно опустила ноги на пол, оправила платье и положила поверх него руки. Победоносно усмехнулась:

– Да уберите вы свою дурацкую железяку. Не убьете вы меня.

– Достаточно будет сломать вам ногу, – вкрадчиво произнес Галатей, опуская руку с железной загогулиной. – Или две. Это избавит вас от соблазнов, раз. Это облегчит задачу тем, кому поручено присматривать за вами, два. И наконец, мне просто не терпится проучить вас.

Кочерга взмыла к потолку, на мгновение застыв в воздухе, как изготовленная к удару клюшка для гольфа. Затем – БАЦ! – она обрушилась на хрустальную вазу, обратив ее в сотни осколков, некоторые из которых осыпали Наташу. Это походило на маленький взрыв.

Проведя пальцем по щеке, ошарашенная Наташа увидела капельку крови и закричала. Вернее, вознамерилась закричать, потому что голосовые связки отказывались воспроизводить какие-либо звуки, кроме сдавленного писка.

Галатей навис над ней, неправдоподобно огромный, обманчиво спокойный.

– Помните ту знаменитую сцену из «Бриллиантовой руки»? – спросил он, занося кочергу для нового удара. – Поскользнулся. Упал. Очнулся – гипс. Смешно, правда?

Поводов для веселья Наташа не видела. Она попыталась признаться в этом, но оказалась способной лишь на новую серию поскуливаний.

На щеках Галатея обозначились желваки. Выставив перед собой растопыренные пятерни, Наташа взмолилась:

– Не надо!

– Вы уверены?

– Да! Да!

Галатей неохотно опустил кочергу.

– Жаль, – сказал он. – Надеюсь, через минуту-другую вы успокоитесь и решите, что это был блеф. С радостью возьмусь убеждать вас в обратном.

– За что вы меня так ненавидите? – всхлипнула Наташа. Обошлось без серьезных порезов, но она снова и снова ощупывала лицо, опасаясь, что увидит на руках не размазавшуюся тушь, а кровавые пятна.