Глаз урагана

– Громче, – посоветовал Лэдли. – Тут у нас полная звукоизоляция, так что не стесняйтесь проявлять эмоции в полной мере. Кстати, ничего не имею против отборного русского мата. С удовольствием пополню свой лексикон новыми выражениями.

– Стойте! – завопил Саша, ощутив прикосновение дубовых тисков.

Его волосы моментально взмокли, по вискам стекали капли пота.

– Двухминутная передышка, – объявил Лэдли. – Но предупреждаю: потом я уже не остановлюсь, пока не доведу начатое до конца. Хоть голосовые связки порвите – ничего не поможет. – Он хихикнул. – В каждом взрослом мужчине прячется любопытный мальчишка, которому не терпится посмотреть, как работает какой-нибудь механизм. Признайтесь: вы разбирали в детстве отцовские бритвы, часы, фотоаппараты?

Скошенный назад глаз Саши глядел дико, как глядит осаженный за узду жеребец.

– У меня не было отца, – сказал он сипло.

– Не совсем так, – усмехнулся с чувством превосходства Лэдли. – Он покинул семью, когда вы были пятилетним ребенком. Так что, думаю, вы все же успели попортить немало отцовских вещей. Но это к делу не относится. Ваша биография представляет для меня интерес с того момента, как вы закончили МГУ и исчезли неведомо куда на долгие четыре года. – Наблюдая за напрягшимся затылком русского, Лэдли хихикнул. – В какой академии вы продолжали обучение? Улица Хавская? Проспект Пельше? Большой Кисельный переулок?

– Я тачки из Польши в Россию гонял, – сказал Саша, – вот и все мои академии.

– Завидую. В Варшаве полно красивых женщин. Вам будет что вспомнить долгими бессонными ночами на просторной супружеской кровати, половина которой всегда будет свободна.

– Идите вы…

Выругавшись, Саша услышал за своей спиной сказанный насмешливым тоном совет:

– Не тратьте время на имитацию героизма, которого вы не испытываете. У вас десять секунд… Девять…

– Хватит! Я буду говорить.

– Ваше право, – разочарованно вздохнул Лэдли. – Свобода слова и волеизъявления – это святое. Как вы относитесь к гласности?

– Плохо отношусь, – процедил Саша. – А что?

– Интервью с вами будет сниматься на камеру. В присутствии двух надежных журналистов. Они опубликуют материалы о провале российского шпиона только в том случае, если в дальнейшем наши отношения испортятся. Возражения будут?

Лэдли обошел кресло, чтобы видеть лицо собеседника.

– Без штанов выступать не стану, – твердо произнес тот.

– И это правильно, Саша. Вы оденетесь, приведете себя в порядок, выпьете кофе и будете держаться так, что ни один человек не заподозрит вас в нежелании говорить правду. Ведь так?

Не произнеся ни слова, Саша кивнул. Это действие сказало Лэдли больше, чем самые пылкие речи. Короткое движение было преисполнено отчаянием и подавленностью. Русский сломался. Лэдли не испытывал к нему презрения. Перед началом допроса он ради любопытства посидел на антикварном кресле, представляя, что должен чувствовать человек, очутившийся на этом месте. Так что положительный результат не являлся для него сюрпризом. Все неожиданности – приятные и обескураживающие – были впереди.

Глава пятая

Египет, Каир, район Докки, улица Гиза, 95,

посольство Российской Федерации,

25 мая, день

Нежелание тюремной администрации не только освободить Александра Горовца, но и хотя бы устроить ему свидание с представителем российского посольства наводило на самые мрачные предположения. Провал агента.

В половине одиннадцатого, когда египетская полиция ответила повторным отказом предъявить задержанного, было объявлено о возникновении ситуации угрозы первой степени. Кулинарная аббревиатура СУПС вошла в обиход лет тридцать назад и породила немало шуток на предмет «ощипывания» и «потрошения» арестованных агентов, но черный юмор, как обычно, казался забавным только тем, кого не затрагивал непосредственно. Русским разведчикам и дипломатам в Каире было не до смеха.

В тишине кабинетов началась лихорадочная работа. Шла спешная «перепашка поля». Мониторы компьютеров, казалось, туманились от испарины, на страницы документов срывались капли пота, телефоны не замолкали ни на минуту.

«Полем» в данном случае являлся весь Египет, с его закованным в бетон Нилом, перекатывающимися по пустыне песчаными валами и летающими в знойном мареве пирамидами. Страну пересекали не только туристические, но весьма специфические маршруты, как легальные, так и тайные. Например, маршруты для выявления наружного наблюдения, по которым следовали разведчики перед началом оперативных мероприятий. Вдоль них размещались посты наблюдения, выявляющие и отсекающие «хвосты» слежки. Теперь те, которые были известны Горовцу, подлежали ликвидации и замене новыми.

Легче знаменитого Сфинкса реставрировать, честное слово!

Но его, окаменевшего в пустыне, вся эта суета не касалась. И возлежал он на своем постаменте, вперив слепой немигающий взор в гигантский муравейник, называющийся Каиром.