Глаз в пирамиде

Вместо надписи появился кадр с картинкой. Ребекка в пеньюаре на коленях. Перед ней стоит громадный голый темнокожий мужчина, ростом не менее шести футов шести дюймов, с пенисом не менее впечатляющего размера, который она сладострастно держит во рту. Она закрыла глаза от наслаждения, словно сосущий грудь младенец.

— Ублюдки! — заорал Сол. — Это подделка! Это не Ребекка, а загримированная под нее актриса. Вы забыли про родинку на ее бедре. — Они могли одурманить его чувства, но не мысли.

В темноте послышался омерзительный смех.

— А взгляни-ка на это, Сол, — холодно сказал голос.

На экране появилась другая картинка: спиной к Адольфу Гитлеру в полном нацистском облачении стоит обнаженная Ребекка, сжимая анусом его пенис. Ее лицо выражает боль вперемежку с наслаждением, а на ее бедре виднеется родинка. Очередной обман: после смерти Гитлера прошли годы, прежде чем родилась Ребекка. Но они не могли создать этот слайд за те секунды, которые прошли после его крика, и это означало, что они знали ее тело в интимных подробностях… А еще они знали, насколько у него скептичный и живой ум, и были готовы применить против него серию ударов ниже пояса, пока что-то не заставит его утратить способность сомневаться.

— Без комментариев? — насмешливо спросил тот же голос.

— Не верю, что человек, который умер тридцать лет назад, может трахать сегодня хоть кого-нибудь, — сухо заметил Сол. — Ваши приемчики вульгарны.

— Что делать, иногда с вульгарными людьми приходится работать вульгарными методами, — отозвался голос, и на этот раз он прозвучал ласково и даже соболезнующе.

На экране появились новые кадры, и на этот раз, без сомнения, это действительно была Ребекка. Но Ребекка три года назад, когда он впервые ее встретил. Она сидела за столиком в дешевом притоне Ист-Виллиджа с тем изможденным и потерянным взглядом, который ему навсегда запомнился; она собиралась ввести в вену иглу. И это была правда, но ужас состоял в том, что означала эта правда: они следили за ним еще с тех пор. Точно восстановить время событий он не мог, хотя и помнил, какой была ее квартира в то время. Но, возможно, то, что он ее полюбит, они поняли гораздо раньше, чем он понял это сам. Нет. Скорее всего, кто-то из ее приятелей того времени сделал эти снимки, а они каким-то образом их нашли, когда заинтересовались его персоной. Это означает, что у них фантастические возможности.

На экране появился текст:

ОДНАЖДЫ НАРКОМАНКА — НАВЕКИ НАРКОМАНКА.

И тут же появились новые кадры: нынешняя Ребекка сидит у них на кухне — на окнах видны новые светло-кофейные занавески, которые они повесили на прошлой неделе, — и снова вводит в вену иглу.

— Вульгарны вы, о могущественные Иллюминаты, — саркастически произнес Сол. — Если бы она снова начала колоться, я бы заметил следы уколов на ее руках.

Ответ был без слов: на экране опять появилось изображение Ребекки и громадного негра, сменившееся крупным планом ее лица, закрытых глаз, введенного в рот пениса. Кадры были очень четкие, чувствовалась работа опытного оператора, и, как Сол ни присматривался, он не мог заметить следов грима, благодаря которому другая женщина могла бы сойти за Ребекку. Он вспомнил про отсутствовавшую родинку на ее бедре, но его мозг упрямо исследовал другую возможность — грим может изменить лицо, но может и скрыть родинку… Может быть, они хотели, чтобы он проявлял скептицизм, а они его постепенно разрушали бы и заодно разрывали на части его душу…

На экране появились очередные титры:

ПРОКЛЯТЬЕ БРАКА В ТОМ, ЧТО МОЖЕМ МЫ СЧИТАТЬ СВОИМИ ЭТИ ДЕЛИКАТНЫЕ СОЗДАНЬЯ, НО НЕ ПОДВЛАСТЕН НАМ ИХ АППЕТИТ[52].

Сол слишком хорошо помнил страстность Ребекки в постели.

— Шекспир, — хрипло сказал он. — Демонстрировать эрудицию в такой момент хуже вульгарности. Это буржуазное жлобство.

Ответ был жестоким: большая подборка слайдов, пятнадцать или даже двадцать, обрушилась с экрана таким стремительным потоком, что он даже не успел их толком рассмотреть, но центральным персонажем была Ребекка, все время Ребекка, Ребекка с чернокожим громилой в разных сексуальных позах, Ребекка с другой женщиной, Ребекка со Спиро Агнью, Ребекка с мальчиком лет семи, Ребекка, Ребекка, во все более извращенных и патологических сценах, Ребекка с сенбернаром… И через все это бежит мятно-зеленая синусоида, продукт действия наркотика…

— У настоящего садиста всегда есть стиль, — с трудом выдавил Сол. — Вы, ребята, практически так же отвратительны и ужасны, как дерьмовое третьеразрядное кино.

Послышался стрекочущий механический звук, и вместо слайдов на экране замелькали кадры фильма. Он увидел несколько крупных планов Ребекки с сенбернаром и узнал ее знакомую мимику. Способна ли актриса воспроизвести неповторимый стиль сексуального поведения другой женщины? Да. Если понадобится воспроизвести точность реакций, эти люди воспользуются даже гипнозом.

Кинолента резко оборвалась, и проектор выдал для Сола другое сообщение, которое держалось на экране несколько минут:

ТОЛЬКО БЕЗУМЕЦ МОЖЕТ БЫТЬ АБСОЛЮТНО УВЕРЕН.