Глаз времени

— А может быть, Глаз пытался… — предположил Джош и развел руками, — как-то стимулировать людей-обезьян. Поднять уровень их интеллекта на более высокую ступень.

— А ты загляни им в глаза, — ответила Байсеза холодно. — Там повышением интеллекта и не пахнет. Они истощили этих несчастных существ. Эти сферы здесь не для того, чтобы давать. Они здесь, чтобы забирать.

— Но мы не обезьяны, — сказал Абдикадир.

— Это правда. Но что, если они уже проводят над нами испытания, которые для нас незаметны? Может быть, такие ненормальные свойства Глаза, как нераспространение на него Евклидовой геометрии, всего лишь клетка-головоломка для нас. Вы считаете совпадением то, что Александр Македонский и Чингисхан оба оказались здесь? Два самых великих полководца за всю историю Евразии столкнулись друг с другом лбами по чистой случайности? Они над нами потешаются. Может, это и вся причина происходящего.

— Байсеза, — Джош взял ее за руку, — ты думаешь, что Глаз — ключ ко всему, что здесь творится. И я разделяю твое мнение. Но столь напряженной работой ты себя просто губишь. И чего ты в конце концов этим добьешься?

Байсеза тревожно посмотрела на него и Абдикадира.

— Чего это вы оба удумали? — спросила она.

Пуштун рассказал ей о планах Александра организовать экспедицию по Европе.

— Поехали с нами, Байсеза. Это будет здорово!

— Но Глаз…

— Все еще будет здесь, когда ты вернешься, — заверил ее Джош. — Мы можем назначить кого-то продолжать наблюдения, пока ты будешь в отъезде.

— Люди-обезьяны не могут покинуть клетку, — сказал Абдикадир. — Но ты — человек. Покажи этой штуке, что она не может тебя контролировать. Едем, Байсеза.

— Не говори ерунды, — сказала женщина устало и добавила: — Кейси.

— А что Кейси?

— Я поручу ему меня заменять. Не македонцу, и уж тем более не какому-то британцу, что будет еще хуже, потому что он будет уверен, что все понимает.

Джош и Абдикадир переглянулись.

— Уверен, он точно согласится, если только не я попрошу его об этом, — бодро сказал Джош.

Байсеза пристально посмотрела на Глаз.

— Я вернусь, слышите меня, подонки? И не обижайте Кейси. Не забывайте о том, что я знаю о вас куда больше, чем им пока рассказала…

Абдикадир нахмурился.

— Байсеза? Это ты о чем?

«О том, что я знаю, как вернуться домой», — сказала про себя Байсеза. Но она не могла им об этом рассказать, пока не могла.

Она поднялась на ноги.

— И когда мы отправляемся?

40. Прогулка по озеру

Их плавание должно было начаться в Александрии. Оттуда они поплывут вдоль замысловатого побережья Средиземноморья: из Египта их корабли возьмут курс на север, затем двинутся на запад вдоль южных берегов Европы и так до самого Гибралтара, после чего повернут обратно, двигаясь вдоль северного побережья Африки.

Все, за что только ни брался царь, имело грандиозные масштабы. В конце концов, он назывался Александр Великий. И его путешествие по Средиземному морю, которое его советники втихомолку называли «прогулкой по озеру Александра», не стало исключением.

Царь был ужасно расстроен, когда обнаружил, что Слияние не оставило и следа от города, который он воздвиг в устье Нила, от его Александрии-на-Ниле. Но он не думал сдаваться и приказал воинам приступить к возведению нового города, который бы во всем соответствовал исчезнувшему. Своим инженерам царь велел соорудить новый канал, который бы соединил Нил с Суэцким заливом. Тем временем он приказал в ближайшие сроки закончить строительство временного порта в Александрии, для чего множество построенных в Индии кораблей, на которых они добирались до Суэцкого залива, были разобраны на секции и вытащены на сушу.

К удивлению Байсезы, понадобилось всего несколько месяцев, чтобы флот снова был собран в порту Александрии, готовый к отплытию. После двух дней праздничных жертвоприношений и веселья в палаточном лагере строителей флот снялся с якоря.

Сначала Байсеза, которую впервые за пять лет оторвали от Глаза Мардука, находила путешествие неожиданно успокаивающим. Она проводила много времени на палубе, наблюдая за тем, как перед ней раскрываются берега, или слушая глубокомысленные дискуссии. Даже океан оказался ей любопытным. В ее время Средиземноморское побережье, с результатами загрязнения которого боролись десятилетиями, стало местом, которое было чем-то средним между охотничьим заповедником и парком, окруженным огромным невидимым барьером из электричества и шума. Теперь оно вновь было диким, а в его волнах плавали дельфины и киты. Один раз ей даже показалось, что мимо них пронеслась колоссальных размеров акула, чье тело напоминало торпеду. Она была уж точно крупнее, чем те, которые остались в двадцать первом веке.