Глаз времени

В 2037 году приграничные районы между Пакистаном и Афганистаном продолжали оставаться центром политической напряженности, как и многие века до этого. Прежде всего потому, что это место было сердцем мирового противостояния христианства и ислама. К радости всех, кроме фанатично настроенных голов из лагерей обеих религий, решающая «война цивилизаций» так и не началась. Но все же в таких местах, как это, где солдаты христианских народов поддерживали порядок в мусульманских землях, в любой момент мог прозвучать призыв к крестовому походу или джихаду.

Имели место кровопролитные локальные конфликты. Война 2020 года, завершившаяся нанесением по Лахору ядерного удара, не искоренила вражды между Пакистаном и Индией, пусть даже воюющие стороны и поддерживающие их страны отказались от дальнейшего применения ядерных ракет, чтобы избежать еще больших жертв. И в довершение ко всему этому, естественно, оставались желания и мечты местных народов: гордые пуштуны, которых хоть и удалось привлечь к цивилизованному разговору, все так же цеплялись за свои традиции и были готовы защищать родину до последней капли крови.

К вековым разногласиям добавилась нефть, и поэтому весь мир не желал оставаться в стороне от конфликта. Хотя возможности использования холодного слияния, самой многообещающей из всех новых технологий, были ошеломляющими, целесообразность его применения в промышленных масштабах до сих пор оставалась недоказанной. Тем временем мировые запасы бесценной углеводородной смеси продолжали сжигать так же стремительно, как и выкачивать из недр. И вот на земле, где когда-то схлестнулись за сокровища Индии Британская империя и царская Россия, теперь США, Китай, Африканское Содружество и Евроазиатский союз, одинаково сильно зависящие от нефтяных месторождений Центральной Азии, зависли в безвыходной ситуации.

Задача миротворцев ООН в Северо-Западной пограничной провинции состояла в поддержании мира «путем наблюдения и недопущения конфликтов между местными народами». Провинция была самым просматриваемым местом на Земле. Наведение порядка здесь потребовало введения миротворческих сил, что привело к установлению несовершенного режима, который порой, как казалось Байсезе, вызывал еще большую напряженность и негодование у местных жителей. Но тем не менее уже несколько десятилетий он себя оправдывал. Наверное, это было лучшим, что могли предложить простые люди и сложный, небезупречный, но устоявшийся политический аппарат ООН.

На базе «Клавиус» все понимали важность своей миссии. Но существовало не так уж много вещей, способных нагнать тоску на молодого солдата, и поддержание мира — из этого числа.

Неожиданно вертолет отчаянно затрясло. Байсеза почувствовала, как ее сердце забилось сильнее. Может быть, сегодняшнее задание не будет таким уж малозанятным.

Вертолет продолжал кружить над селением вопреки турбулентности. И Кейси, и Абдикадир работали и разговаривали одновременно.

— Альфа четыре-три, это Примо пять-один, прием. Альфа четыре-три… — пытался связаться с базой Абдикадир.

Кейси ругался из-за того, что пропал сигнал спутника, указывающего их местоположение, и Байсеза догадалась, что он отключил автопилот и сейчас сам управляет вертолетом в условиях непредвиденной турбулентности.

— Ой, — сказал ее телефон жалобно.

Она поднесла его к лицу.

— Что случилось?

— Я потерял сигнал.

На экране появились параметры проверки.

— Прежде со мной такого никогда не случалось, — сказал телефон. — Это так… странно.

Абдикадир повернулся к ней.

— Наши устройства связи тоже барахлят. Мы никак не можем связаться с командованием.

Байсеза проверила свое оборудование. Связь с командованием была потеряна, никаких сигналов, как входящих, так и исходящих, не поступало.

— Сеть разведки также пропала.

— Значит, и гражданские, и военные сети — все выключились, — сказал Абдикадир.

— Как, по-вашему, это из-за грозы?

— Нет, если верить тому, что передавали те болваны метеорологи, — прорычал Кейси. — Как бы там ни было, а мне приходилось летать в грозу, и ничего подобного никогда не происходило.

— Тогда что бы это могло быть?

На какую-то минуту все замолчали. Все-таки в двухстах километрах (или около того) от места, где они кружили, упала ядерная бомба, превратив центр многовекового города в равнину из плавленого стекла. Связь пропала, непонятно откуда появился странный ветер. В подобных условиях напрашиваются самые худшие предположения.

— Как минимум… — нарушил тишину Абдикадир. — Мы должны предположить, что это помехи.

— Ай, — громко сказал телефон.