Глаз всеобъемлющий

Месяц хмарь, двунадесятое число,
сотни лет – и тьма, и тьма, и тьма,
снег не снег, дороги развезло –
это плачет по тебе тюрьма,
это вязнет на суглинке свет,
это вянет на подзоле мысль,
это гаснет человечий след,
это грязной остается высь,
как ни чисть слезами и рукой,
как ни три оконное стекло –
хмурой родины
гибельный покой
не нарушит свежее число.

«В беспробудных лесах от Амура до Рейна…»

Андрею Сергеевичу Смирнову

В беспробудных лесах от Амура до Рейна,
четверть шара земного параболой сжав,
как древесного угля слепое горенье,
накопилась энергия диких держав.
Столько смуты не выдержать миру и Риму,
и, степную гиперболу переварив,
волны хаоса бились неукротимо,
шли на Прагу, на приступ и на прорыв.

Корчевали, потом воевали так долго,

что опять зарастали осиной поля,
а в степи разливались от Ганга до Волги
бессловесные полчища – перекати-Земля.

Не опознан, уходит пастух-земледелец.

Затопив материк, повторяет вода
диких предков пожар по саванне Сахейля,
оставляя на дне валуны-города.
Снова степь, снова лес – не написана книга,
человечество спит, беспробудно молча.
Зреет в тесном скиту слово архистратига,
бьётся в гулкой пещере пророка свеча.

Если слово горит – не нужна позолота,

но под пыткой огнём безответны леса.
Красной нитью свяжи торфяные болота –
не проложишь подножие для колеса.
Не по рылу кусок, не в обхват человеку
беспросветных деревьев таёжный разлив.
Переплыли когда-то великие реки –
и застыли навеки, недолюбив…

«Покажи мне, где раки зимуют…»

Покажи мне, где раки зимуют,
где стрекозьи личинки лежат,
где, не ведая волю земную,
дышат в снег носы медвежат.

Запелёнута крыльев свобода,

спят и когти пока, и клешни,
молодь прячется на полгода,
и кузнечики не слышны.

Не бывает лёгкой игрою

несгибаемость метаморфоз,
пусть себя под землю зароет
время будущее стрекоз.

Покажи мне – и я разгадаю,

что откроет сегодняшний миг,
вызревавший в подполье годами
и прошедший сквозь нас напрямик.

Расширяется жизни арена,

в круге – завтра, сейчас и вчера,
но, меняясь, неприкосновенна
неразменная эта игра.

«В любом орнаменте случайном…»