Глаза Ангела

Тори, догнав Рассела на полдороге, окликнула его. Тот обернулся на голос и долго-долго, целую вечность, смотрел на Тори, а она — на него. Затем он схватил Тори за блузку, пылко притянул к себе, сказал хриплым голосом: «Теперь тебя ничто не спасет» и страстно поцеловал Тори в губы, а девушка подумала: «И не хочу спасаться». Она раскрыла губы, нашла своим языком язык Рассела и растворилась в сладком поцелуе; изогнув спину, прижалась к Расселу всем телом, одновременно испытывая негу, слабость и головокружение. Ноги Тори отяжелели, а по бедрам пробежал сладострастный огонь, дыхание участилось. Рассел, расстегнув ее блузку, неистово ласкал грудь возлюбленной, нежно мял соски пальцами, а Тори стонала от удовольствия. Сгорая от нетерпения, она лихорадочно искала молнию на брюках Рассела, наконец, нашла, быстро расстегнула ее и, взяв в руку плотный, твердый член, ввела его себе во влагалище до самого основания. Когда их тела соединились, и Тори, и Рассел одновременно вскрикнули от необыкновенно сильного приятного ощущения. Рассел приподнял Тори, держа ее за бедра, помогая ей двигаться; оба они стонали и кричали, и им было все равно, услышит ли их кто-нибудь или нет, одно было сейчас важно — горячие тела, слившиеся воедино, объединенные всепожирающим огнем страсти, желания, любви. Тори обнимала Рассела за шею, проводила руками по его густым волосам и все время повторяла: «Расс, Расс...», а он неутомимо покрывал поцелуями ее лицо, шею, уши, и так продолжалось до тех пор, пока Тори чуть не потеряла сознание от наслаждения. Закрыв глаза, она терлась лицом о его щеки, и сладкие толчки внутри нее наполняли ее тело неизъяснимым блаженством. Она почувствовала, как движения Рассела стали интенсивнее, напряженнее, но не резче, к чему она привыкла, а, наоборот, даже более мягкими и нежными, а через несколько неописуемых мгновений перед завершением акта его член внутри Тори как бы набух, еще больше затвердел, и горячая жидкость излилась из него в разгоряченное лоно Тори. Рассел глухо застонал, его тело содрогалось в экстазе, а Тори почти задохнулась от удовольствия. Вскоре она, широко раскрыв глаза, громко закричала, не в силах сдержать себя, настолько сильным было охватившее ее ощущение блаженства, когда она достигла вершины любовного акта.

Неожиданно Рассел быстро выскользнул из Тори, опустил ее на пол.

Тори запротестовала:

— Нет, нет, — стонала она, — не сейчас, подожди еще.

Но Рассел уже опустился на колени, нашел ртом ее влагалище, начал ласкать его языком, облизывать внутри и снаружи, и Тори стала двигать бедрами, помогая Расселу, гладила его голову и прижималась к нему, и ноги ее дрожали, и она вторично испытала высшее наслаждение страсти, и тяжело навалилась на Рассела; они оба повалились на пол. Тори взяла член в руку, прошептала:

— Я снова хочу тебя. Прямо сейчас, слышишь?

Рассел рассмеялся и сказал ей:

— Ты разве не помнишь, что только один из нас — гуманоид с планеты Криптон? Дай мне пару минут.

Но Тори не слушала его и продолжала ласку, двигая рукой вверх-вниз, и этого времени для Рассела оказалось более чем достаточно.

Они снова предались безумству страсти, пока не исчерпали себя до дна и не затихли. Тори положила голову на грудь Рассела, слушала, как бьется его сердце, совсем не так, как у нее. В этот момент ей показалось, что она наконец-то поняла Рассела: знала, что ему нравится и что не нравится, что делает его счастливым, а что огорчает, что успокаивающе действует на него, а что пугает. Она понимала, что это ощущение — иллюзорное, что ни один человек никогда не поймет другого до конца, но тем не менее такой самообман был ей необыкновенно приятен.

— Мы почти прилетели в Москву, — сказала Тори Расселу некоторое время спустя, когда они, одевшись и успокоившись, заняли свои места в салоне самолета, — а в голове у нас один секс.

— Это в нас говорит инстинкт выживания, Тори, — ответил Рассел, — разум наш знает, что впереди нас ждет опасность и, может быть, смерть, и поэтому будит в нас животные инстинкты, напоминая о том, что мы еще живы.

— Значит, то, что только что произошло между нами, для тебя не более, чем инстинкт? Зов плоти заглушает в нас голос разума. Ты это имел в виду?

— Тори, ты неправильно меня поняла!

— Я правильно поняла, — сказала Тори, отодвигаясь подальше от Рассела.

— Да успокойся ты, — Рассел дотронулся до Тори, но она отбросила его руку.

— Не нужно мне говорить, что я должна делать!

— Ничего ты не должна, Господи! Особенно мне.

— Хорошенькое дело! После такого замечательного акта любви ты заявляешь мне, что это было всего лишь проявлением какого-то инстинкта! Неужели для тебя близость — не более, чем спаривание двух гомо сапиенс?

— Разумеется, нет! Ты с ума что ли сошла, Тори? Разве я тебе не говорил, что люблю тебя? Ты, между прочим, ничего не сказала мне в ответ.

После этих слов наступило гробовое молчание, и двое влюбленных уставились друг на друга.