Глаза богов

Верно! Я создал для обладателей карт два кодекса: Империум и Аристо. Пути власти и благородства, чести. Кажется, это было так давно… Зачем я их сделал? Чтобы взять вас всех под контроль! Ха-ха! Наивный… Я, Инк Фейт, был слишком наивен! Законы чести подобны крепким цепям. Люди, ограниченные своим словом оказываются в невыгодном положении перед существом беспринципным. Я грезил буйными мечтами, как заставлю вас всех следовать по пути благородства, выбирать законы чести и подчиняться вашему злобному королю — мне. Я предвкушал, как буду объяснять своим жертвам, что правителю положено быть злом во плоти, чтобы другие могли оставаться чистыми и честными. Удайся этот мой план, я бы врал вам в лицо, заставляя чувствовать себя обязанными мне. Если злодей не переходит некие рамки, то общество вполне готово с ним примириться при наличии удобного повода.

Создавая этот план я мнил себя гением. Я подготовил кодекс империума не для того, чтобы сделать вас сильнее. Приверженцы этого пути должны были стать примером для всех остальных, моими подопытными с неизбежным печальным концом. Вот так! Конечно, подобное нельзя провернуть по щелчку пальцев. Я готовился, плёл сети «случайностей». Мне казалось, я становлюсь богом судьбы. Играться людьми, словно фигурами на шахматной доске — какая забава!

И как же так получилось? Как всё пришло к этому? В какой именно момент мои глаза перестали видеть законы чести? Когда золотистая нить благородства растворилась в потоках окружающих энергий? Не знаю. Даже дарованная кинра идеальная память не помогла мне найти ответ.

* * *

Ремесленник с диким смехом бил по артефакту. Рукоять всё плотнее обхватывала вставленный в неё хвостовик тёмного с пятнами разноцветной патины клинка. Созданные из огня наковальня и молот пылали жаром, от которого даже духовное тело Лины испытывало неудобства. Чем громче был смех Ремесленника, тем жарче становились его инструменты. Лина использовала запасы энергии, чтобы отводить потоки тепла в сторону. С каждой минутой делать это становилось всё сложнее. Вскоре ремесленник весь покрылся огнём, а потоки пламени свободно растекались в стороны. Тёмный туман в трещине поблизости начал блестеть радугой.

— Отлично! Теперь самое главное! — проревел Ремесленник.

Его молот опустился, но прошёл рукоять насквозь. Он бил не гэрроны, а нечто внутри них. Молот опускался снова и снова. Над расщелиной с тёмным туманом поднялся радужный гейзер. Потоки неведомой силы сверкали неправдоподобно яркими красками, перетекающими одна в другую. Ремесленник замер на мгновение с поднятым над головой молотом и опустил его, вызвав особенно гулкий удар. Потоки радужного света стали стягиваться к мечу с чёрным клинком. Короткий мех на рукояти под ударами Ремесленника обратился фиолетовым узором на поверхности гэррона-основы. Радужные потоки вливались в меч бурным потоком, пропадая где-то внутри.

Ремесленник больше не хохотал. Его глаза не мигая смотрели на артефакт. Созданные из пламени молот и наковальня покрылись трещинами. Борода задымилась от жара, вспыхнула россыпью угольков. Бог вызвал силы, подчинить которые не имел власти. Он бил по чему-то внутри меча до тех пор, пока наковальня с молотом не взорвались алыми и золотыми искрами.