Глаза Гейзенберга

Музыка представляет собой критически значимый элемент многих случаев переживания пси, на которые навешивается ярлык религиозных. Через экстатическую энергию ритмических звуков мы воспринимаем призыв, который адресован силам, стоящим вне времени, не имеющим привычных ширины и длины и не сжатых в материальную форму, знакомую нам в нашем уголке вселенной бесконечных измерений.

– Ноа Аркрайт, «Формы пси»

К тому времени, как настал вечер, Орн совершенно запутался. Диана показалась ему интересной и волнующей, но при этом он никогда еще не встречал женщины, с которой ему было бы так комфортно. Ей нравились плавание, бескровная охота на палойку, вкус дитарских яблок. Она проговорилась, что не питает особенного уважения к старшему поколению и бюрократической верхушке КИ, и добавила, что никому и никогда еще в этом не признавалась.

Они смеялись, как безумные, над какой-то абсолютной чепухой.

Орн вернулся в свою комнату, чтобы переодеться к ужину, и помедлил у полярокна, которое переключил на прозрачную передачу. В этих широтах темнело рано, и ночь уже набросила эбонитовый покров на окрестные холмы. Слева линию горизонта подсвечивало далекое облако городских огней. Вершины скал, из-за которых пока еще не показались три луны Марака, были окутаны оранжевым ореолом.

«Я что, влюбляюсь в эту женщину?» – спросил себя Орн.

Он снова ощутил, будто его существо раскололось – и на этот раз почувствовал, что ко всем силам, уже воюющим внутри него, присоединилось влияние детских воспоминаний. Его вдруг снова охватил трепет чаргонского религиозного воспитания со всем его мистицизмом.

Он подумал: «Это – я. Я – сознание себя, которое чувствует Абсолют и знает Высшую мудрость. Я – единое безличное Я, которое есть Бог».

Это очень напоминало ритуалы древности, помогавшие переводить королевскую власть на язык религии, но он ощутил, что старые концепции наполнились новыми смыслами.

– Я – Бог, – прошептал Орн, ощущая в себе присутствие некой силы. Он понимал, что говорит не о своих эго-личности-самости. «Я», осознающее это, находилось вне границ обычных человеческих материй.

Орн осознал, что только что пережил религиозный опыт, пусть и не понимал его значения. Ему были знакомы определения пси, которым учили в КИ, но это переживание потрясло его.

Захотелось связаться со Стетсоном – не для рапорта, а просто чтобы разобраться со своей запутанной ролью в доме Буллонов. Вместе с этим порывом пришло резкое осознание того, что Стетсон или кто-то из его помощников слышал все, о чем они говорили с Дианой.

Автодворецкий позвал к ужину, выдернув Орна из размышлений о том, что он сбился с пути истинного. Торопливо переодевшись в свежую форму для отдыха, он отправился в малую гостиную на другом конце дома. Буллоны уже сидели за старомодным ячеистым столом, на котором красовались настоящие свечи (в воздухе пахло благовониями) и шардийский золотой сервиз. За окном резво карабкались на верхушку горного хребта две из трех лун Марака.

– Добро пожаловать, желаю тебе обрести здоровье в этом доме, – сказал Буллон, поднявшись с места, и сел лишь одновременно с Орном.

– Вы повернули дом.

– Нам нравится смотреть, как восходят луны, – сказала Полли. – Романтический вид, правда? – Она коротко посмотрела на Диану.

Та не поднимала глаз от стола. Платье из огненной сетки с глубоким вырезом делало ее рыжие волосы еще ярче; на шее поблескивала нитка райнахского жемчуга.

Орн, усаживаясь напротив, подумал: «Господи, какая же она красивая».

Полли, по правую руку Орна, казалась моложе и изящнее в струящемся зеленом платье, скрадывавшем ее габариты. Сидящий по левую руку Буллон был одет в черные укороченные брюки свободного покроя и длинный, до колена, кубский жакет из жемчужно-золотой ткани. Все в этих людях и окружающей их обстановке дышало богатством и властью.

На мгновение Орн увидел в этом подтверждение подозрений Стетсона. Буллоны, пожалуй, решились бы на что угодно, лишь бы не потерять эту роскошь.

Своим появлением Орн прервал спор между Полли и ее мужем. Но стоило ему устроиться, как они тут же продолжили спорить. Этот недостаток сдержанности не смутил Орна, а наоборот – он почувствовал себя дома, среди своих.

Диана поймала его взгляд, посмотрела влево и вправо на родителей и ухмыльнулась.

– Я же на этот раз не участвую в выборах, – говорил Буллон. Его голос звучал натужно, словно он едва сохранял терпение. – Почему мы должны тратить вечер на всех этих людей, просто чтобы…

– Наши званые вечера в честь выборов стали традицией, – сказала Полли.

– Мне бы хотелось хоть раз просто расслабиться. Побыть с семьей без всяких…