Глаза Говарда Керликса (ЛП)

Керликс был научным сотрудником отделения электронной и оптической физики Университета Брауна и руководил там Центром рефлектометрии. Ему было сорок восемь лет, он был холост и бездетен. Он получил обе медали Мотта и Холвека за работу в экспериментальной физике элементарных частиц, а его статья "Снижение скорости света в ультрахолодных атомных газах" считалась обязательным чтением в кругах теоретической физики. И если этого недостаточно - он также был постоянным приглашенным лектором в Институте Нильса Бора в Копенгагене.

Ого!

Конечно, для меня, завалившего физику в девятом классе, это имело мало значения, но определенно звучало впечатляюще. Поверьте, я имел дело с кучей идиотов, поэтому регалии Керликса не оставили меня равнодушным.

Говард Керликс, доктор философских и точных наук. Это было нечто.

- Впечатляет, - признал я. - Расскажите, чем вы занимаетесь в институте.

Он слегка улыбнулся, продолжая оглядываться по сторонам сквозь свои гигантские солнечные очки.

- Мы проводим экспериментальные исследования с использованием лазерного, электронного, ультрафиолетового и рентгеновского излучения, определяя фундаментальную механику, с помощью которой электроны и фотоны переносят энергию в газообразное и сжатое состояние. При этом, конечно, особое внимание уделяется нелинейным взаимодействиям света и материи.

Я почесал голову, как обезьяна, ищущая вшей.

- Ладно, позвольте, я перефразирую, док: чем вы там на самом деле занимаетесь... без всякой этой чепухи?

- Мы замораживаем свет, - сказал он.

Вот как...

Как будто свет - это то, что можно налить в лоток для кубиков льда и потом подать с виски и содовой.

- Что вы имеете в виду? - поинтересовался я.

Он рассказал мне, что они участвовали в экспериментах с "медленным светом" в Университете Брауна.

Он пояснил, что в вакууме, то есть в полной пустоте, свет движется со скоростью почти 300 000 километров в секунду. В своих экспериментах в подразделении оптической физики они замедлили скорость света до менее чем одной мили в час.

- Вы хотите сказать, что я могу обогнать луч света?

- Совершенно верно.

Что за ерунда?

Я признаю, что был впечатлен, но все это не поднимет продажи газет и не напоминает статью "Джордж Буш - антихрист", которую я уже проигрывал у себя в голове.

У меня не было кучи времени.

- И какое отношение замедление света имеет к древнему трактату ведьм, о котором вы говорили?

Если бы я мог видеть его глаза, то, уверен, увидел бы, что он смотрит на меня как на нечто, находящееся на одной ступеньке эволюционной лестницы с Homo habilis[1].

Возможно, так оно и было.

- Что вы знаете о свете? - спросил он.

Я ответил, что знаю, как его включать и выключать - на этом всё.

Поэтому он, так сказать, просветил меня.

Он сказал мне, что Солнце излучает так называемый "белый свет", в виде волн излучения в видимом диапазоне, которые наши глаза интерпретируют как цвета радуги. Эти цвета - красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий и фиолетовый - называются видимым спектром. Чтобы предмет можно было увидеть, он должен отражать, передавать или поглощать световые волны.

Но есть и другие волны - и немало - которые существуют вне видимого спектра.

- Электромагнитный спектр состоит в основном из волн, которые попадают в невидимый спектр - волн, которые мы не можем увидеть без специальных приборов, - сказал он сидящему перед ним идиоту, - и даже тогда мы не можем их рассмотреть, мы только записываем их и используем их возможности для нашего собственного использования. Но ведь это интересно, не так ли? Идея о том, что существуют огромные миры, которые мы не можем увидеть невооруженным глазом.

Он начинал меня утомлять.

- Ладно, понял, а теперь расскажите мне о замораживании света и ведьмовских книгах.

Керликс огляделся вокруг, как будто у него было рентгеновское зрение и он мог видеть сквозь униформу официанток - в основном студенток.

Уголок его рта и верхнее веко слегка задёргались. Да и вообще он выглядел... испуганным.

- Вы в порядке, док?

- Нет, - ответил он, но не стал вдаваться в подробности.

Он замолчал, закурил сигарету и стряхнул пепел в пепельницу. Очень уверенно и быстро для слепого человека.

Он сидел и курил, держа сигарету дрожащими пальцами.

Я передвинул пепельницу, и при следующем стряхивании пепла он без колебаний её отыскал.

Отлично.

- Итак, как я уже сказал, - продолжал он, - мы проводили эксперименты по замораживанию света - замораживанию волн, из которых он состоит. Мы следовали определенным путям, установленным в Стэнфорде в электромагнитно-индуцированной прозрачности. Это работает довольно просто: лазерный луч с тщательно заданной частотой светит на облако атомов и меняет его из непрозрачного, как туман, в прозрачное, как стекло, поле, чтобы через него прошел второй лазерный луч.

И таким образом они пришли к замораживанию световых волн.