Глаза Клеопатры

Они встали из-за стола и, попетляв между «островками», нашли невидимого доселе пианиста. Он оказался русским, а точнее, еврейским парнем по имени Миша Портной. И Бронюс, и Никита его хорошо знали. Час был уже поздний, и Миша начал играть «для друзей». У него были потрясающие музыкальные пародии, он выделывал на фортепьяно немыслимые фокусы, играл на черных клавишах костяшками сжатых в кулаки пальцев нечто похожее на китайскую музыку, заставляя своих слушателей смеяться до слез. Подтянулись и другие посетители ресторана, ему стали давать деньги, просили сыграть или повторить какой-нибудь номер. Он играл и повторял.

Нине стало немного грустно.

— Какой талантливый парень, — сказала она. — И ему приходится пробавляться игрой в ресторане.

Никто ее не поддержал.

— Ну и что? — спросил Никита. — Все великие так начинали. И Армстронг, и Эдит Пиаф, и Глен Миллер. Никто этим не гнушался. Синатра пел в ночных клубах Лас-Вегаса чуть ли не до самой смерти.

— А даром, как говорил Шаляпин, только птички поют, — подхватил Бронюс.

— Он достоин того, чтобы выступать с концертами на эстраде, — не сдавалась Нина.

— Он выступал с концертами, — сказал Никита. — Был аккомпаниатором у… — Он назвал имя известной эстрадной певицы. — Ничего хорошего из этого не вышло.

— Ну что вы оба на нее накинулись? — вступилась Нийоле. — Он еще будет выступать с концертами, — повернулась она к Нине.

— Я забронировал места в мотеле, — сменил тему Никита.

— Вот и хорошо, — отозвалась Нина. — Мы можем поехать прямо завтра?

— Вы можете оставаться у меня сколько угодно, — вставил Бронюс.

— Нет, это неудобно, — отказалась Нина. — Завтра — то есть уже сегодня! — понедельник, рабочий день. Мы поедем? — полувопросительно обратилась она к Никите.

— Поедем, — кивнул он.

Они дошли до дома Бронюса и стали прощаться. Мужчины обменялись рукопожатиями, девушки расцеловались. Нина поцеловала Бронюса. Никита обещал завезти ключи от квартиры ему на работу.

— Слушай, а ты заплатил за ужин? — спохватилась Нина, когда они уже поднялись в квартиру.

— Конечно, заплатил, — усмехнулся Никита. — А то нас не выпустили бы из ресторана.

— От меня этот момент как-то ускользнул, — призналась Нина, успокаивая немедленно проснувшегося Кузю.

— Так и было задумано. Дамы о прозе жизни ничего знать не должны.

Нина нахмурилась:

— Кстати, о прозе жизни. Я хочу внести свою половину.

— Чего? — решил сыграть под дурачка Никита.

— Ну, мы же вместе их приглашали. Я хочу…

— Я понял, — перебил ее Никита. — Выбрось эту мысль из головы.

— Послушай, я, с тех пор, как приехала на море, не истратила ни лита. За все платишь ты.

— Так и было задумано, — повторил Никита и обнял ее.

Он чувствовал себя, как в тот первый вечер, когда ужинал у нее в коттедже Павла Понизовского.

— Дай хоть «боевую раскраску» смыть! — смеялась Нина.

Никита, ничего не слушая, повалил ее на постель. Опять все вышло, как в тот первый раз: бурно и быстро. Опять она его одолела. Потом она встала и ушла в ванную смывать «боевую раскраску», а вернувшись, сказала, что хочет остаться одна.

Он молча ушел в гостиную на диван. Нина вошла за ним следом.

— Ну, не обижайся, — попросила она. — Сегодня был такой чудесный день… Давай не будем его портить.

— Давай не будем, — тяжело согласился Никита. — Уже поздно. Вернее, рано. Можем завтра поспать подольше.

Нина поцеловала его в щеку.

— Не сердись, — сказала она и ушла.

ГЛАВА 11

На следующий день они выгуляли Кузю, завезли ключи Бронюсу и поехали в Тракай.

— А ты знаешь, где этот мотель? — нервничала Нина.

— Я распечатал страницу из Интернета. Там есть карта.

Она чувствовала, что он обижен на нее, и не знала, как развеять его дурное настроение.

— Ты опять говорила во сне, — угрюмо сообщил Никита.

— Что? — переполошилась Нина. — Когда? Что ты слышал?

— Ничего особенного. Мне не спалось, я вышел на кухню воды попить и по пути заглянул к тебе. Ты что-то бормотала, а потом затихла. Нина, что ты скрываешь?

— Ничего. Я всегда сплю чутко. Просыпаюсь часто. Я привыкла еще с тех пор, как жила с мамой. С ней всегда надо было быть начеку.

— Я забронировал два коттеджа. Ты довольна?

— Ты недоволен, я же вижу. Но я не знаю, как еще объяснить. Я должна спать одна. Иначе просто не засну. Знаешь, как Мэрилин Монро. В полной темноте, в полной тишине и в полном одиночестве.

— И с целой горой снотворных, — мрачно добавил Никита.

— Я не принимаю снотворных, — возразила Нина. — Иногда мучаюсь бессонницей до утра. Я привыкла.

— Если бы ты не сдерживалась… Если бы хоть раз дала себе волю, расслабилась…

— Ненавижу, когда говорят «расслабься», — тут же вставила Нина, не дав ему договорить. — Есть в этом слове что-то удивительно… подлое.

— Подлое? — изумился Никита. — Почему?

— Когда говорят «расслабься», имеют в виду «плюнь», «не принимай близко к сердцу», «будь попроще», «не строй из себя», «не ломайся» и так далее.

— Ладно, не буду говорить «расслабься», — сдался Никита.

Они нашли мотель неподалеку от Тракая и разместились в двух соседних коттеджах.

— Тебе нравится? — спросил Никита.