Глаза Младенца

– Я уверен, что даже при таком странном общении, мы сможем обогатить разум друг друга. Не знаю почему, но я в этом уверен. Обычно люди общаются с целью поделиться мелкими, несущественными для их жизни новостями, похвастаться своими способностями или успехами, повеселиться, расслабиться. По большому счёту, действительно, болтовня. Но между нами будет другой уровень общения – высокопродуктивный.

Антон посмотрел на меня, а я на него, вкладывая в свой взгляд только один смысл, что он пока просто много болтает без никакой продуктивности. Он понял мой взгляд и произнёс, – ладно, отложим разговор на будущее.

Оставшийся путь мы пролетели молча. Аэромобиль сел у одного невзрачного здания, я никогда не бывал в этом районе города. Но внутри здания все помещения были эргономичны и функциональны. Меня провели в комнату с установленным медицинским оборудованием, приказали сесть на стул и застегнули сзади наручники. Через час в комнату вошёл человек в белом халате, подошёл ко мне и быстро сделал в шею укол. Я не смог оказать никакого сопротивления, только с ненавистью посмотрел ему в глаза. Постепенно моё сознание стало проваливаться сквозь пол в какую-то черноту.

Пришёл я в себя, лёжа уже на кровати. Одна рука была прикована к раме наручниками. Болела голова в затылочной области. Я попытался вспомнить, что же со мной произошло, но выплывали из памяти только какие-то кошмары, будто бы в мою голову залезли жучки и стали там копошиться. Через полчаса в комнату вошёл человек, именно он сделал мне укол, и спросил о самочувствии. Я пошевелил рукой, прикованной к кровати. Он всё понял и сказал, что только выполняет приказ. Потом сел рядом, но чтобы я не дотянулся до него свободной рукой, и стал объяснять происходящее.

– Вам сделали микрохирургическую операцию на мозге, проще сказать вставили в голову маленький компьютерный чип.

Я уже раньше слышал, что для секретных операций некоторым агентам вставляли в мозг микрочипы, чтобы контролировать самочувствие, местонахождение и добавлять ещё какие-то специальные возможности. Но зачем нужен микрочип мне?

– Для чего? – спросил я.

– Чтобы можно было вас контролировать другим человеком. У него в голове точно такой же чип, – человек немного замялся и уточнил, – почти точно такой же. У вас есть связь. Вы что-нибудь ощущаете особенное, не так, как всегда?

Я только ощущал в себе сильную злость, что в мою голову кто-то влез без моего согласия, и больше ничего.

Человек в белом халате понял мои ощущения и продолжил, – связь, конечно, очень слабая, и воспринимается в основном в случае каких-то резких изменений в физическом или эмоциональном состоянии человека, соединённого с помощью чипа с вами.

– И как же он может контролировать меня?

– Взрывчатка. Несколько миллиграммов мощной взрывчатки, которая находится в вашем чипе, – человек стыдливо опустил глаза, – в этом и заключается отличие вашего чипа. – Не поднимая глаз, он быстро продолжил, чтобы выполнить возложенное на него задание и быстрее покинуть меня, – расстояние между вами и контролирующим человеком не должно превышать в среднем пятьсот километров, в зависимости от окружающих вас условий, или блокироваться мощными экранами, соединение разорвётся, и будет взрыв. Никакое вмешательство в работу, настройки, как вашего чипа, так и чипа, соединённого с вашим, невозможно – взрыв. Смерть контролирующего вас человека – взрыв. И, самое главное, этот человек способен мысленно, правда, очень большим усилием, заставить взрывчатку детонировать.

Он ещё что-то говорил, но я уже не слушал. На меня смотрели глаза Младенца. И мне показалось, что в них была скорбь. Разве я заслужил такого конца – стать марионеткой с взрывчаткой в голове в руках порочных людей? Нет. Никогда я не буду марионеткой. Как только снимут наручники, я убью этого трусливого врача, Антона, наверняка контрольный чип в его голове, может, попадётся под руку ещё кто-то, и пусть мои мозги разлетятся по этим белым стенам.

Человек закончил свою речь и спросил, – может, сделать вам успокаивающий укол?

До меня не сразу дошли его слова, но, глядя в его ожидающе-сочувствующие глаза, я всё-таки понял их смысл и тихо ответил, – не подходи.

Он понимающе кивнул головой, быстро встал и вышел из комнаты. А я остался лежать на кровати. Мысли хаотично кружились у меня в голове. Мне вынесли смертный приговор. Шансов вернуться к Лили и сыну почти нет. Увижу ли я их ещё? Не знаю. Я не боюсь смерти, но хотелось бы попрощаться с любимыми, увидеть их в последний раз. Так что же делать? Не оттягивать, быстро покончить все дела с этими подлыми людьми и со своей жизнью или потерпеть – не быть марионеткой Антона, а просто выжидать? Может, удастся найти или захватить оружие и умереть более достойно, как десантник.

Я спонтанно перебирал варианты, строил планы. Но постепенно мой разум успокоился. Глаза Младенца уже не сильно мучили меня, а в некоторой степени даже утешали. Я начал платить по счетам. Значит, не так всё плохо.