Глаза ночи

Цвета возникали сами, без слов. Случайные мысли приходили ей на ум, чтобы тут же исчезнуть без всякого следа. Кроме движущихся и заполняющих ее сознание цветов, не было ничего, и тем не менее, когда Бренвен снова открыла глаза, то почувствовала себя совершенно другим человеком. Стойким, уверенным в собственной безопасности. Она не знала, что с ней только что происходило, не знала, что у этого процесса есть название — медитация. Она знала только, что это сработало, и впервые за многие месяцы ощутила уверенность в том, что сможет найти выход и непременно найдет его.

— Спасибо, Голос, за то, что ты вернулся, — мягко сказала она. — Я обещаю, что больше не буду пытаться забыть о тебе.

Бренвен глубоко вздохнула, выпрямилась и допила свой сок. Затем она погасила свет, бесшумно поднялась наверх и легла в постель. Джейсон что-то промычал и повернулся, но продолжал спать. Она легла с ним и позволила своим мыслям поблуждать без всякой цели.

Этот брак является сейчас ее работой, подумала она. Она работала на Джейсона точно так же, как когда-то работала на Джона и Люси. Но она не чувствовала, что принадлежит Редмунду так, как принадлежала Лланфарену. «Я должна сама съездить в Вашингтон, — сонно подумала она. — У меня появятся мои собственные друзья. Уилл Трейси будет моим другом…» Зарывшись лицом в подушку, Бренвен натянула на голову мягкое одеяло и уснула с улыбкой на губах и лицом Уилла перед глазами.

— Это место называется Рейвен-Хилл, — сказал Гарри, — и не жди, что это будет нечто вроде ваших английских, иначе ты будешь разочарована.

— М-м, — сказала Бренвен. Она смотрела в окно машины и думала о том, что вирджинская деревня так же прекрасна, как любая деревня, и так же зелена. Колонисты, которые обосновались здесь в начале восемнадцатого века, должны были чувствовать себя как дома.

— Дом сам по себе невелик, — продолжал Гарри, — но думаю, что его вполне можно сравнить со Стрэтфорд-Холлом или любой другой усадьбой на реке Джеймс. Джейсон возил тебя в эти места, Бренвен?

Она переключила свое внимание на Гарри.

— Он возил меня в Маунт-Вернон, когда мы делали что-то вроде лихорадочного тура по Вашингтону вскоре после моего приезда. Откровенно говоря, все у меня в голове перемешалось тогда, я почувствовала себя просто ошеломленной — все новое, и так много! Мне кажется сейчас, что Маунт-Вернон — довольно небольшой дом, но Джордж Вашингтон не хотел, чтобы его дом был грандиозным и похожим на дворец. Это было одним из проявлений его нежелания быть королем, не так ли?

— Именно так — и на самом деле Маунт-Вернон был его фамильной усадьбой, построенной задолго до того, как он стал президентом. Ну что ж, если ты не была ни в каком другом из старых домов, значит, тебе не с чем сравнивать Рейвен-Хилл.

— Я… э-э… была недавно в Монтичелло. Не с Джейсоном. С другом.

— О? — Услышав эту информацию, Гарри поднял уже не одну, а сразу обе брови.

— Да. Мне было очень интересно. Мой друг — большой поклонник вашего Томаса Джефферсона, и поэтому я многое узнала о нем. На меня огромное впечатление произвели те маленькие усовершенствования и изобретения, которые видишь повсюду в доме Джефферсона. Монтичелло показался мне очень удобным домом — домом для жизни. Как интересно было бы познакомиться с его хозяином. Я была изумлена, когда узнала, что он подарил стране свою личную библиотеку — таким образом было положено начало Библиотеке Конгресса после того, как первая Библиотека сгорела в 1812 году. Ты можешь представить человека широко образованного — ведь его, казалось, интересовало все — передающим в дар все свои книги? Это невероятно! А потом мы поехали в Шарлоттсвилль, чтобы посмотреть, как он спроектировал Вирджинский университет, и мне он очень понравился. Гораздо красивее Редмунда. И потом, от университета веет чем-то настоящим, в то время как Редмунд иногда кажется фальшивкой. Ты не находишь? Но даже Шарлоттсвилль не может сравниться по красоте с Вашингтоном в это время года, когда цветут вишни.

— Моя дорогая, — сказал заинтригованный Гарри, — да ты болтаешь без умолку! Я уверен, что за все время, что я тебя знаю, ни разу не слышал, чтобы ты за раз сказала так много. Ты обычно так спокойна и молчалива. — Он окинул ее взглядом. — Извини, я должен был сказать «женщина». Возможно ли, что ты увлечена нашей страной? Или ты просто увлечена своим новым другом?