Глаза ночи

По мнению Бренвен, отправиться на прием, который устраивала подруга детства Гарри, было не многим лучше, чем остаться дома в собственной компании. Тем не менее поездка из Редмунда в Маклин оказалась исключительно приятной. Прошлой ночью выпал легкий снег, и теперь по обеим сторонам дороги под сине-пурпурным вечерним небом расстилались поля, укрытые покрывалом необыкновенной чистоты и белизны. Низко над горизонтом мерцала бриллиантовым блеском Венера, Вечерняя Звезда.

Гарри сосредоточился на дороге. Он не возражал против молчания Бренвен, ибо был неважным водителем и знал это; он так легко отвлекался, так часто погружался в собственные мысли. Иногда вообще забывал, где находится, проезжал место, куда направлялся, и тогда приходилось возвращаться. Ему не хотелось, чтобы сегодня случилось нечто подобное.

— А, вот мы и приехали! — сказал он довольно, когда они въехали в ворота ограды, окружавшей собственность Кэрью.

— Ты говоришь, что твоя подруга Эллен живет здесь совсем одна? — спросила Бренвен, глядя из окна на деревья, которые по обеим сторонам дороги росли так густо, что казалось, они едут через лес. — Мне кажется, здесь слишком много места для одного человека.

— Здесь всего три или четыре акра. Все огорожено, и установлены всяческие охранные устройства, и кроме того, дом садовника находится вон там, сразу за этими деревьями.

— Вижу.

— Здесь есть еще дом для гостей. У нее часто кто-нибудь живет — какой-нибудь нищий художник или голодающий писатель — Эллен коллекционирует таких людей. Но мне кажется, сейчас там никого нет.

— Очень плохо. Было бы интересно познакомиться с ними.

Дом для гостей выглядел миниатюрной копией главного дома.

— О, Гарри! Он очарователен! — воскликнула Бренвен.

— Ты имеешь в виду маленький домик?

— Ну, я имею в виду их обоих.

— Думаю, что да. — Гарри пожал плечами, выруливая на последний поворот подъездной дороги. — На мой вкус, они слишком новые, построены в тридцатых годах. Пусть его старинный фермерский вид тебя не обманывает. Внутри там все выглядит отвратительно современно, и во всем этом виновата Эллен. В последние несколько лет она была буквально одержима идеей, как бы сломать побольше стен и пробить побольше дыр в потолке и крыше — как она сама говорит, чтобы в доме было больше света. Ладно, сейчас зайдем, и ты сама все увидишь.

Эллен Кэрью встретила их в холле, украшенном пышными сосновыми ветками, на которых висели самые большие шишки, которые Бренвен видела в своей жизни. Сама Эллен была маленькой и миловидной, с голубыми глазами и короткими, очень кудрявыми светлыми волосами. В своем платье из серебристо-серого кружева с широкой юбкой и широким розовым поясом она была похожа на ангела, место которого было на верхушке рождественской елки. Еще раньше Гарри в разговоре с Бренвен описывал Эллен как женщину «пушистую на вид, но с умом острым и безжалостным, как стальной капкан», и это описание вполне подходило ей.

Представив их друг другу, он отошел назад и с интересом принялся наблюдать, как происходит сближение двух столь разных на вид женщин: физически они очень отличались друг от друга. Бренвен сегодня распустила волосы, а чтобы они не падали ей на лицо, перехватила их на лбу изумрудно-зеленой лентой под цвет ее узкого вечернего платья. Сияющие прямые волосы черным водопадом, как бы сделанным из самой ночи, спускались по спине. Красота Бренвен, созревая, превращалась в классическую элегантность, нехолодную, но отдаленную, когда она этого хотела — что на приемах, подобных этому, случалось часто. Эллен, напротив, сохранила в своем возрасте жизнерадостную миловидность и была агрессивно доброжелательна. Гарри запомнил Эллен как неустанного организатора детских игр и развлечений; сейчас она руководила своим собственным отнюдь не маленьким бизнесом и общественными делами с той же самой неослабевающей энергией. И успехом.

— Постой вместо меня у двери, Гарри, пожалуйста. Ты все равно уже всех знаешь, — сказала Эллен, беря Бренвен под руку. — Я сама собираюсь проводить Бренвен в комнату и познакомить ее со всеми!

Когда они вошли в просторную, обшитую деревянными панелями гостиную со сводчатыми потолками, она сказала Бренвен:

— Я думаю, это просто жестоко со стороны вашего мужа — держать вас в изоляции среди этой кучи камней, которая якобы является колледжем. Как вы только выжили в такой скуке?

Бренвен улыбнулась.

— По правде говоря, я почти умерла. Мне приходилось украдкой выбираться на день в Вашингтон время от времени только для того, чтобы не сойти с ума — не говоря уже о моем чувстве перспективы!

— Держись меня, детка, — пообещала ей Эллен, — и мы расширим это чувство перспективы. Сегодня у меня здесь исключительно интересные люди! Чувствуй себя уверенно и побольше говори, дай им возможность послушать этот едва заметный, восхитительный акцент. Не хотела бы ты познакомиться с членом Верховного Суда?