Глаза, опущенные долу (СИ)

Корнил равнодушно отложил в сторону небольшой кинжал в форме креста, а вот чёрный, обугленный кусочек дерева долго держал перед собой на ладони, другой рукой непроизвольно шевеля, будто что-то вылепливая. Наконец он очнулся.

- Про это я ничего не знаю.

- Врёшь! - вспылил Фёдор.

- Вру, - спокойно согласился Корнил. - Ну и что с того?

Он поскучнел, затем вдруг оживился.

- А что, может, махнёмся? У меня тоже кое-что, глядишь, интересного могло бы для тебя найтись.

Он приблизил своё лицо к лицу Фёдора и начал медленно ему втолковывать.

- Я понимаю, конечно, нельзя передаривать. Но я готов полностью тебя освободить, полностью. Взять на себя то, что тебя мучает. Ты ведь за этим пришёл сюда, не правда ли? Так вот, одно твоё слово, и ты забудешь как страшный сон о том, что с тобой было. Сможешь вернуться в свой монастырь или выбрать другую обитель, ну хоть у нас здесь поселиться. Отправиться в паломничество, избрать пустынножительство. Что хочешь, то есть станешь таким, каким был до встречи с Арефием.

- Так значит, я прав, в Арефии всё дело?

- Не только в нём, - ответил Корнил уклончиво, вновь начиная терять терпение, - но главным образом в нём. Это не имеет значения. "Всё его" станет моим и никогда тебя уже не коснётся.

Фёдор ничего не понял, но упрямо отрицательно покачал головой.

- Но ты даже не подумал, как следует, даже не посмотрел, что я мог бы тебе предложить взамен! - вскричал Корнил с досадой.

Фёдор снова мотнул головой в знак несогласия.

- Ну как хочешь, - пожал плечами Корнил. Он помедлил немного, затем произнёс задумчиво: - Мне-то так даже лучше - ношу подобную на себя взвалить. Но я не мог не завести разговора об этом, по крайней мере. Вот и поговорили. Больше мне нечего тебе сказать.

- Как же мне быть?

Корнил снова пожал плечами.

- Не знаю. У Арефия и спроси.

Фёдор опешил.

- У Арефия? Но ведь он умер.

- Ну так ты его и вызови.

- Как?

Корнил уже пришёл в себя от потрясения и вернулся к прежней своей насмешливой манере разговора.

- Что же ты говоришь, будто тебе всё об афонских чернецах известно, а не помнишь, как они советовали?

- Помню. Но разве можно так вызвать душу умершего на разговор?

- Можно, всё можно, - ответил Корнил уклончиво.

Фёдор понял, что больше ему уже ничего не откроется, на прощание обнял друга и ещё раз спросил:

- А может, все-таки махнём вместе? Заложим новую обитель, не век же тебе в списателях ходить?

- Нет, - покачал головой Корнил, - удачи тебе, у каждого свой путь.

Глава четвёртая

1

Вернувшись, Фёдор едва нашёл то место, где стояла его хижина. Оба сруба были размётаны по брёвнышку и нельзя было даже определить, что раньше здесь что-то было. Однако Федора это нисколько не смутило - велика сила духа, особенно, если есть к ней в руках топор. Уже через месяц глаз радовали пуще прежнего и келья, и банька.

Фёдор ждал в гости старуху, и она не замедлила появиться.

- Опять пришёл? - спросила она мрачно. - Зачем? Неужели не понял в прошлый раз, за кем сила? Упрям, норовист. Хороший коняка из такого может получиться. А вот мы и проверим сейчас.

Ведьма достала из-за спины плётку двенадцатихвостку и стала медленно приближаться к Фёдору, всё сильнее пощёлкивая ею в воздухе.

Фёдору не надо было объяснять, что вслед будет. Он вскочил и истово принялся творить молитвы. Довольно быстро он ощутил как бы невесомость во всём теле и осталась в нём лишь тонкая оболочка, натолкнувшись на которую, внутренние силы обратились вспять и проникли в самые глубины его существа, затем с невероятной стремительностью рванулись обратно. Фёдор сдерживал их как мог до тех пор, пока они, сочась, не отгородили его неземным, Фаворским, светом.

- Получилось! Получилось! - ликовал Фёдор и горделиво воззрился на ведьму, придя в себя.

Однако на старуху его действия не произвели никакого впечатления, она прекрасно понимала, что успех Фёдора лишь временный, оградительной и разящей энергии ему не скоро удастся достичь, и хладнокровно выжидала, когда он обессилеет, изготовившись к прыжку. Фёдор вдруг совершенно отчётливо увидел, как ведьма, ухватив его за волосы, вскидывается ему на спину, и вот он уже, может быть, навсегда, не в своём человеческом образе, а хряк либо жеребец, как гоняет его затем старуха по небу до бездыханности, как он дожидается её где-нибудь на Лысой горе или в другом каком месте шабашном.

- Нет! - закричал он что было силы и, не соображая даже, что делает, метнулся в угол, трясущимися, не слушающимися руками выхватил из котомки тряпицу и стал разбрасывать перед собой, преграждая путь ведьме, всё, что было подарено ему Арефием.

Ведьма не испугалась, но пыл угас у неё. Несколько минут она неотрывно смотрела на обугленный кусочек дерева. Этого времени хватило Фёдору, чтобы очертить себя кругом, другим мелком сделать впереди круг и воткнуть в самую середину его кинжал. Он уже раскрыл было заговорённый Псалтырь, как ведьма упредила его.