Глаза тьмы

В каменном саду было красиво как никогда. Диуриновые цветы мерцали в полумраке, словно звёзды — большие и маленькие, белые, голубые, жёлтые, розовые, ярко-красные… Амнита явственно ощущала чьё-то присутствие. Вскоре в разноцветном тумане возникла фигура, но это была не девочка. Амнита вскрикнула от страха и попятилась. Он приближался к ней, словно огромная тень, и вокруг него сгущалась тьма.

— Амнита, Амнита… Лиммея-Амнита, — шептал он, протягивая к ней бесплотные чёрные руки.

Она кинулась прочь. Во дворце становилось всё темней и темней. Амните казалось, что тот, кто её преследует, постепенно растёт, заполняя всё вокруг себя непроницаемой чернотой. Он был повсюду. Он везде вставал на её пути, принимая вид то человеческой фигуры, то зверя, то огромной птицы.

— Амнита! Лиммея-Амнита… Никуда ты от меня не денешься!

— Диннар! Спаси меня…

Амнита уже почти лишилась сил и, чтобы не упасть, ухватилась за статую зверочеловека. Она видела перед собой мощную мускулистую грудь и сильные когтистые руки… Когда-то она испугалась их… Когда это было? Давно. Когда она была маленькой глупой девочкой… Она всю жизнь была маленькой глупой девочкой. Девочкой-цветком, девочкой-звездой. Лиммея-Амнита. Невинная, как цветок, и недоступная, как звезда…

— Диннар… Диннар!

— Я здесь, малышка. Чего ты испугалась?

Руки чудовища подхватили её. Они были сильные, тёплые, живые. Когти исчезли. Это были его руки. Она слышала его голос. Подняв голову, она увидела его лицо. Единственное в мире лицо, которое она хотела бы видеть каждый день, каждый час, каждую минуту… Его глаза смотрели на неё из тьмы и так чудно мерцали… Почему они так блестят? В них столько света… А что тут странного? Ведь свет рождается во тьме. И если бесконечный свет — это бесконечная тьма, то она готова утонуть в ней.

Он поднял её на руки и понёс.

— Диннар, там девочка… Танхи… Её надо спасти…

— Успокойся, тебе всё привиделось.

— Всё?

— Всё, кроме меня.

— Мне ничего, кроме тебя, не надо. Никого и ничего…

Он принялся целовать её. Так, что на какое-то мгновение ей опять стало страшно. Но всего лишь на мгновение.

— Диннар… Спаси меня, Диннар…

— Чего ты боишься?

— Не тебя… Я больше никогда не буду тебя бояться.

— Это мы ещё посмотрим…

Он куда-то нёс её, и у неё кружилась голова. Они оказались в комнате, где в пасти чудовища тлел огонь, но этот зверь был страшным только с виду. Теперь Амнита знала — он ручной. В темноте вспыхивали и мигали разноцветные светильники… Или маленькие солнца? Амните казалось, что владыка тьмы зажёг над нею множество миров. Он склонился над ней, и она видела, как в глубине его зрачков мерцают звёзды. Она боялась только одного — что он её отпустит, но он держал её, крепко-крепко, когда они падали в бездну. Они падали и летели, и ей хотелось, чтобы этот полёт продолжался вечно. Кто сказал, что она разучилась летать? И это земное тело больше не было для неё обузой. Её тело… Она как будто бы впервые ощутила его. Теперь оно было исполнено такой необыкновенной силы, что она чувствовала себя могущественней любой богини. А как приятно было состояние блаженной усталости, граничащей с полным изнеможением, когда она засыпала у него на груди. Он тихонько смеялся и что-то шептал ей. Она не вникала в смысл его слов. Она лишь хотела слышать его голос и засыпать, прижавшись к нему так, что их тела сливались воедино, и черпая в этом слиянии силу, чтобы потом пробудиться, словно птица, готовая снова ринуться в полёт…

Сколько это длилось? Амнита иногда спрашивала себя — сколько прошло дней… А может, лет? А может, время остановилось? Или ручное чудовище с огненной пастью поглотило весь мир, оставив только их двоих? Оно следило за ними из тьмы и охраняло их сон. Порой Амнита просыпалась оттого, что оно осторожно и ласково касалось её плеча или ноги своим тёплым языком…

Нет, в этом мире был кто-то ещё. Когда они возвращались из купальни, на столе стояла еда. Кто-то кормил и их ручного зверя. Каждый раз он радостно встречал их и лизал им лица жарким языком. Наверху была зима. Там всё шло, как обычно. А здесь днём и ночью сияли звёзды, и круглый год цвели неувядающие цветы. Здесь всё было вечным. И они чувствовали себя затерявшимися в вечности. Они, словно пьяные, бродили по дворцу в часы, когда все спали, а потом возвращались к своему ручному зверю. Они сами были похожи на голодных зверей, которые никак не могли насытиться, насладиться друг другом. Иногда Амнита смотрелась в зеркало и видела там женщину с загадочной улыбкой на губах. Эта женщина удивляла её и немного смущала, но она ей нравилась. Амнита смотрела на неё, как на давнюю знакомую, которая вдруг начала вытворять то, чего она от неё никогда не ожидала. От этой мысли ей становилось смешно.

И всё же реальность понемногу вторгалась в их заколдованный мир. Амнита слышала то шаги в коридоре, то детские голоса. Однажды утром её разбудил отдалённый звон чего-то бьющегося.

— Эти сорванцы опять что-то расколотили, — сказала она. — Светильник или статую…

— Пусть хоть всё перебьют, — сонно отозвался Диннар.