Глаза цвета тьмы

Кажется, она видела подобное в каком-то американском триллере середины девяностых: герой, обыкновенный работяга, вдруг в одночасье становится гением планетарного масштаба, щелкая заковыристые математические задачки, как семечки. И приобретая экстрасенсорные способности. А потом выясняется, что эти экстраординарные способности – всего лишь побочный эффект его болезни: опухоли головного мозга, сжигающей его изнутри.

Получается, что если ее вылечат и избавят от опухоли, то она потеряет эти паранормальные способности? Жаль, очень жаль… А то могла бы прийти к миллиардеру Дуйменову, надеть ему на шею при помощи одного взгляда картину Энди Уорхолла, запереть его охрану в туалете и заставить подписать олигарха договор о продаже ей всей империи за двадцать два рубля тридцать три копейки.

Вздохнув и понимая, что все это блажь и мечтания, Анастасия двинулась по коридору, в котором орудовала пылесосом уборщица. Уборщица явно не замечала ее, и Насте сделалось смешно. Та заехала своим пылесосом в один из кабинетов, потом, не выключая шелестевший аппарат, схватила с письменного стола одного из сотрудников фотографию в серебряной рамке и стала изучать изображение его жены. Сотрудник не так давно отпраздновал свадьбу.

– Вот ведь жирная корова! – произнесла уборщица, и Настя, наблюдавшая всю эту сцену, поняла, что реплика адресована законной супруге, и правда не обладавшей идеальными пропорциями тела.

Неужели уборщица была подслеповатая? Отчего она не видит ее, стоящую так, что не заметить просто невозможно? Или она демонстрирует свое превосходство, но это же крайне глупо и опасно для самой уборщицы!

А та тем временем раскрыла ящик письменного стола, извлекла оттуда шоколадку, сунула себе в карман комбинезона. Туда же она отправила и сигареты. Когда же в ее руках оказалась пачка презервативов, уборщица только скривила лицо и произнесла:

– Извращенец поганый!

Видимо, использовать презервативы в кругах, в которых вращалась эта особа, считалось извращением, к тому же поганым. Понимая, что наглая особа давно перешла черту дозволенного, Настя прошла в кабинет, обошла особу и, встав у нее перед самым носом, закричала:

– Хотите узнать кое-что для вас важное? Вы уволены!

Ничего не ответив, уборщица двинула на нее пылесосом – и Настя не успела отскочить. Но вместо того, чтобы наехать на нее, пылесос проехал сквозь нее. А затем и сама уборщица прошла сквозь нее, как будто ее в помещении и не было.

Не обошла и не оттолкнула. А прошла, не сворачивая с курса, с воющим пылесосом, за которым волочился шнур. И шнур тоже прошел сквозь Анастасию, как будто состояла она из воздуха. Как будто была она призраком.

Окаменев, Настя наблюдала за уборщицей. То, что она сама по каким-то причинам не ощущала падающую воду или не могла открыть дверь, еще можно было объяснить логически. Но как объяснить то, что уборщица прошла сквозь нее, причем не только сама, а вместе с ревущим пылесосом?

Настя снова забежала вперед уборщицы, но та навалилась на нее, задев локтем. Анастасия ничего не почувствовала. А уборщица развернула пылесос прямо на нее, вернее, прямо в ней, и поехала в другую сторону.

Анастасия наблюдала за особой, которая явно не разыгрывала ее и не ломала комедию. Уборщица элементарно не видела ее. Причем эта особа не только не видела ее, но и не чувствовала. И тут они были солидарны: она сама тоже не чувствовала ни локоть уборщицы, ни ее пылесос.

Однако она слышала и уборщицу, и ее гудящий агрегат! Как такое возможно? Почему она видит и слышит ее, но не может ощущать? Это снова искаженное восприятие, возникшее под воздействием опухоли головного мозга?

А что, если у нее вовсе и не опухоль головного мозга, а что-то гораздо ужаснее? Хотя что может быть ужаснее ВИЧ? Или какая-то редкостная болезнь, когда в человеке поселяются питающиеся мясом бактерии, не реагирующие ни на один из антибиотиков, и пожирают живого человека, на теле которого образуются ужасные незаживающие и постоянно увеличивающиеся раны? Или все дело в психическом расстройстве, которым она страдает, и сейчас она находится вовсе не в офисе, а, затянутая в смирительную рубашку и напичканная медикаментами, сидит в особом боксе дурдома и грезит о том, что сейчас с ней якобы происходит?

Анастасия, чувствуя полное изнеможение, опустилась в кожаное кресло – и вдруг приземлилась на полу. Точнее, она как бы оказалась в кресле, но не на нем!

Она отползла прочь и задумалась. То, что ей кажется, что она садится в кресло – причем предлог «в» в данном случае означал именно «в», вовнутрь, или то, что ей кажется, что уборщица проходит сквозь нее с пылесосом, можно объяснить неправильной оценкой расстояния и смещением пространственного восприятия. Ей кажется, что это происходит в кабинете, а на самом деле она все еще находится в своей комнате за закрытой дверью…